Дневник, 2005 год [январь-сентябрь] - [3]

Из того же портфельного запаса нашел и три странички текста, вынутых из интернета. Это мне переслал один из моих приятелей с таким комментарием: "Сергей Николаевич! Ты, конечно, не читаешь израильский журнал "Лехаим". А вот что он пишет (автор Александр Борин, в свое время член парткома "Литературной газеты", выдающийся партийный публицист):

"Совсем недавно, в апреле 2003 года, газета "День литературы" опубликовала переписку двух литераторов — Андрея Мальгина и Сергея Есина. Главная их печаль — стоит только проявить некоторое инакомыслие, как тут же тебя без всякого повода окрестят антисемитом. А какие они антисемиты? Мальгин даже уверяет, что, не будучи евреем, "животных антисемитов" "не переваривает с детства". Правда, тут же огорчается: "Разгромив НТВ и еще кого-то в еврейском лагере, Путин не создал никакого идеологического бастиона для подлинных государственников, для настоящих патриотов". Убежденный же неантисемит Есин, которому "до чертиков надоело говорить о евреях" и который "с удовольствием не знал бы о них", ему вторит: "Процентное соотношение евреев-литераторов… чудовищно по отношению к русским. Мы что, хуже пишем?" И с тоской вспоминает, что когда-то в журнале "Юность" он "стоял всегда во вторую очередь и проходил только тогда, когда проходили все свои". Ну, словом, обыкновенные инакомыслящие — что с них взять".

Теперь мой комментарий: пишешь себе пишешь, романы, повести. воспитываешь чужих детей, не считаешь, кто свои, кто чужие, спасаешь от нахрапистых людей государственную собственность, — и ни слова публичной благодарности. Вся критика, в которой осталось все то же соотношение, помалкивает, а чуть наступишь на мозоль чужому национальному, читай — еврейскому, чувству, сразу становишься знаменитым даже в чужой прессе. Ну, уехали, живете на исторической родите, я всегда говорю, что израильские евреи — самые замечательные евреи, они хоть не ругают свою родину и не называют ее "этой страной", так забудьте наши заботы, живите спокойно, читайте своих писателей, своих литераторов, прекратите сводить счеты, уймитесь.

Потом знаменитый партийный публицист принялся учить и воспитывать Мальгина, который в свое время написал статью против одной из публикаций Натана Эйдельмана. В переписке со мною Мальгин об этом уже поминал, из текста публициста я бы выделил два места, относящиеся к этике, которая и в газетном варианте этика, а не междусобойчик. Партийный публицист прочел статью в верстке и сразу же: "Прочитав верстку, я позвонил Натану. "Любопытно, — сказал он, — захвати полоску, вечером я приеду". Проглядев текст, Натан возмутился. Нет, не из-за ругани в свой адрес, она его не тронула, его возмутило фантастическое количество ошибок. "Ну какой неуч!" — вздохнул он и… стал править материал. Весь вечер он приводил поносившую его статью в божеский вид. Удивительно, но мне это показалось тогда совершенно нормальным".

Из тайного доносительства, нарушения служебной этики сделали благородный поступок. И, наконец, последнее, партийный публицист дает характеристику своему принципалу: "Отец его исповедовал сионизм. После смерти Якова Наумовича в память о нем под Иерусалимом даже посадили небольшую рощицу, десять деревьев. Я знаю, Натан этим гордился. Сроднившись с русской историей и культурой, живя в ней, дыша ее воздухом, лучше, чем кто-либо другой умея осмыслить и прочувствовать ее, не представляя себе жизни без нее, он в то же время трепетно оберегал и собственное еврейство. В том не было раздвоенности, внутреннего разлада. Для него это было совершенно естественно и органично".

Меня здесь удивляет только одно. Я согласен, что в том числе и евреи много полезного сделали в русской культуре, вообще национальность пропадает, когда перед нами человек большого дела и крупного калибра. Не представляю себе Мандельштама или Пастернака, защищающих только "своих". Но почему, не дай Бог, кого-то лишь только тронешь, сразу — гвалт. Уже бегут с ведром воды, а то и с дубиной.

Вечером приехал в Москву, и выяснилось, что я по своему обыкновению все перепутал: празднование дня рождения Лени Колпакова состоится не завтра, а послезавтра.

7 января, пятница. Весь день занимался ненавистным мне романом.

8 января, суббота. В четыре часа ездил на 50-летний юбилей Лени Колпакова. Какой получился чудесный и возвышенный праздник. Леня, в отличие от меня, не звал всех подряд. Все это происходило в каком-то полузакрытом ресторане возле Администрации президента. Вкусно, без излишеств кормили. Особенно хороши были морковка, типа корейской, и куриный шницель. Я, правда, не смог устоять перед второй порцией торта во время десерта.

Все как-то удивительно по-доброму определились в своем отношении к юбиляру. Церемонию довелось начинать мне. Я выбрал иронически-гротесковый тон и стал говорить о "недостатках" Лени — о его семье, работе, детях, о нем, как о журналисте. У Лени прекрасные дети, жена и друзья. Потом очень точно высказался Авангард Леонтьев, который давно дружит с Леней, потом Юра Поляков, многие другие. Чуть позже всех, как и положено важному гостю, приехал Виталий Яковлевич Вульф, который тоже говорил очень тепло и мило. Он даже сплел полуреалистическую новеллу про какую-то американскую миллионершу. Ни ложечка не звякнула в стакане, пока он витийствовал.