Дневник 1984-96 годов - [22]
Во время любой зарубежной и просто поездки всегда жадно впитываешь в себя историю. Не хватает истории!
— Где, пани Мария, музей Марии Кюри?
— На улице Фрета, недавно проезжали. Это в доме шестнадцать. Здесь родилась Мария Склодовская-Кюри. Музей этот находится под опекой Польского химического общества.
Под цокот копыт соединяется несоединимое.
Второй этаж. Фотографии Парижа начала века, приборы. Вглядываюсь в лица ученых, супругов Пьера и Марии Кюри, открывших радиоактивные элементы полоний и радий. И хочется — о неисправимый идеалист! — спросить: "Зачем ты придумала все это, Мария?". Однако, с другой стороны, тогда, "по закону подлости", была бы, наверное, возможна Третья "горячая", а не "холодная", мировая война. Чертова (или божественная?) диалектика!
Как современным городам не хватает музеев! И Москве, и, боюсь, Варшаве. Музей Мицкевича на площади Старого Рынка. Рядом с памятным домом с негритенком. Входишь — сразу же обступают дорогие знакомые лица русской литературы. Соратник Пушкина… А вот музея Розы Люксембург, мемориальной комнаты Дзержинского в Варшаве, да и в Москве тоже, нет.
Обществ химических, исторических, технических, литературных больше, чем музеев.
В какой-то мере Варшава как Париж: географию ее ухватываешь сразу. Столько встречаешь знакомых хотя бы понаслышке, по литературе имен: Ян Собеский, ставший королем; Потоцкие, их дворцы. Я даже нашел родную мемориальную доску: здесь в 1848 году жил и творил Михаил Глинка. А названия улиц! Есть ли человек, у которого не на слуху Иерусалимские аллеи, Маршалковская? Автомашин много, как в Москве. Но к истории в Варшаве относятся бережнее. Лишь два дома остались целыми после войны на площади Старого Рынка, а вот все восстановлено по прежним замерам и чертежам. И городские башни, и барбаган, и десятки дворцов и костелов, представляющих исторический интерес. А мы сами, своими руками уничтожили храм Христа Спасителя, памятник героизму русского народа, построенный на народные подписные деньги, Собачью площадку с домом Киреевского, где бывал Гоголь, да и почти все русские писатели.
Почему, скажем, смогли варшавяне поднять из руин Королевский замок, а Москва потеряла сорок сороков и дом, где родился Пушкин? Почему?.. Сколько я наберу этих архитектурных "почему". Да, трудно, да, плохо со специалистами, с материалами. Почему просто, без очередей можно почти на любом углу Варшавы съесть то "фасолысу по-бретонски", то гамбургер или кусок булки, разогретой на гриле с пластиком сыра? А попробуйте перекусить где-нибудь в центре Москвы. Булок у нас не хватает? Почему в маленьком кафе на улице Герцена с вывеской "Оладьи" этих оладьев нет, чего недостает — муки, дрожжей? В Варшаве определенно лучше с цветами, а в Москве — с продуктами. С чем лучше в Варшаве? С чем в Москве? Этот ряд можно тянуть и тянуть…?
Перед самым отъездом в Варшаву я побывал в музее М. И. Ермоловой, первой нашей народной артистки, в ее доме на Тверском бульваре. Там — свежая панорама Театральной площади Москвы конца прошлого века. Видишь еще целый Страстной монастырь, главы церквей и башен выше по Охотному ряду, к Лубянке, ныне площади Дзержинского. Уверен (я-то, наверное, не доживу), когда-нибудь будут восстановлены и Собачья площадка, и Зацепа, и храм Христа Спасителя, как уже сейчас реставрируется собираемая буквально по кусочкам Владимирка.
В чужих странах, неведомых местах порой уверуешь, что люди-то, в общем, везде живут почти одинаково, да и антураж этой жизни не очень различен. Те же, что и в Москве, сочлененные венгерские автобусы развозят варшавян; почти все прохожие одеты либо в настоящий, как и в Москве, импорт, либо в лихой под импорт "самострок", да и в прозрачных пластмассовых сумках несут по летней щедрой поре то же самое: помидоры, другие овощи, молоко в бутылках и пачках, лузгают семечки так же весело, как совсем еще недавно и у нас (но здесь обычай иной: семечки продают на улице не россыпью, а по-деревенски, невышелушенными из подсолнуховых шляпок, и не считается зазорным сесть в сквере на лавочку и выклевать до голой щетки весь зонтик). Но все это мелкие совпадения. А жизнь ворожит по-крупному. Именно об этом будет мой очерк.
После моего возвращения из Польши состоялась редколлегия в "Знамени" по новому роману. К этому времени Г.Я. Бакланов объявил об этом в "Литературке". Контекст был в высшей степени для меня благоприятный: "Мы открываем год новым романом С. Есина, написанным на самом актуальном материале". А перед этим шел А. Бек, пролежавший неопубликованным несколько десятилетий. На редколлегии своеобразно повел себя Ю. Апенченко: очень хотелось Юрочке понравиться новому главному. Я все время смотрел на Бакланова. Он помолодел за последнее время. Только руки у него выдают возраст, но руки — я теперь уже это знаю — человека, работающего на земле (здесь припомнилось высказывание Трифонова в разговоре с Твардовским — как, дескать, Бакланов разумно ведет хозяйство на своей даче.
21 сентября, воскресенье. Был на премьере "Истории лошади" в студии Марка Розовского. Поразило все, что там происходило. Пожалуй, первое публичное дело о плагиате. Розовский повторил многие "ходы" Товстоногова, тем самым вслух сказав, что спектакль в Ленинграде почти целиком сделал он. Или только претендует? Есть вещи на спектакле поразительные. К своему удивлению, я узнал, что многие актеры — самодеятельные. Андрей Степанов оказался каким-то технарем и даже лауреатом Госпремии. Его Холстомер больше христианин, чем герой Лебедева. Запомнился еще Сергей Щеглов.
Литературно-художественный и общественно-политический ежемесячный журнал«Наш современник», 2005 № 02.
«Имитатор» – самый известный роман Сергея Есина. Это история бездари, тихо серфингующей на тихих волнах, и вдруг поднятой волной времени на самый гребень. История того, как посредственный художник, знающий, что он – посредственность, ощущает себя в числе первых. Дорога к славе – это писание портретов крупных чиновников и интриганство... В результате фальшивая репутация «мастера».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сергей Есин — автор нескольких прозаических книг. Его произведения публиковались в журналах «Знамя». «Октябрь», «Дружба народов», «Юность», в еженедельнике «Литературная Россия» и хорошо известны читателю.В повестях и рассказах, составивших новую книгу, С. Есин продолжает исследовать характеры современников, ставит сложные вечные вопросы: для чего я живу? Что полезного сделал на земле? Утверждая нравственную чистоту советского человека, писатель нетерпим к любым проявлениям зла. Он обличает равнодушие, карьеризм, потребительскую психологию, стяжательство.Проблема социальной ответственности человека перед обществом, перед собой, его гражданская честность — в центре внимания писателя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Переписка двух известных писателей Сергея Есина и Семена Резника началась в 2011 году и оборвалась внезапной смертью Сергея Есина в декабре 2017-го. Сергей Николаевич Есин, профессор и многолетний ректор Литературного института им. А. М. Горького, прозаик и литературовед, автор романов «Имитатор», «Гладиатор», «Марбург», «Маркиз», «Твербуль» и многих других художественных произведений, а также знаменитых «Дневников», издававшихся много лет отдельными томами-ежегодниками. Семен Ефимович Резник, писатель и историк, редактор серии ЖЗЛ, а после иммиграции в США — редактор и литературный сотрудник «Голоса Америки» и журнала «Америка», автор более двадцати книг.
В этой книге рассказано о некоторых первых агентах «Искры», их жизни и деятельности до той поры, пока газетой руководил В. И. Ленин. После выхода № 52 «Искра» перестала быть ленинской, ею завладели меньшевики. Твердые искровцы-ленинцы сложили с себя полномочия агентов. Им стало не по пути с оппортунистической газетой. Они остались верными до конца идеям ленинской «Искры».
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.