Дневник. 1923–1925 - [100]

. Потом я сделал большую прогулку через Sanvilliers и дальше, через след[ующую] деревню, и в поле. Вернулся в половине первого; до обеда прочел фельетон С. Минцлова[2464] «Сирин и Алконост» — ряд случ[аев] из монастырской и помещичьей жизни. После обеда читал Pepys’ Diary[2465]. Писал Володю, но мешал сначала дождь, потом сильный ветер. Написал все же кое-как щеку.

24 июля, пятница

Утром гулял по полям, пошел по просел[очной] дороге мимо стены кладбища.

Вернулся к 12-ти. Читал Pepys’ Diary. Писал Володе теневую щеку. Вечером нас пригласили к себе Petit. Пили вино и кофе с ромом. Девочка Одетта лежала нездоровая тут же в кровати. Кошка у нее в постели начала рожать, и ее спешно унесли.

Была и вторая дочка, Renée, дев[очка] лет 14-ти. Показывала нам два «скурильных»[2466] портрета [18]40-х годов, очень забавных, господина и дамы, — пастель, из которой даму Mme Petit, вытирая, счистила до рисунка. Мы все смеялись.

25 июля, суббота[2467]

Написал ответ Mrs. Colby. Сообщил, что не приеду в П[ариж] в понедельник.

Пошел к 10-ти ч[асам] на сеанс — этюд с натуры, по дороге в Hellenvilliers под деревом. Обновил спинной мешок, стульчик и мольберт. Писал из рук вон плохо, за два часа не получилось ровно ничего. Вернулся домой к часу совершенно расстроенный и долго не мог утешить себя. Даже Мифа заметил мою грусть. От 5-ти ч[часов] до ужина и после него писал Володю — рот и подбородок. Вечером сидели на стульях у дома (после того как Миф вымылся, я ему помог натереть спину мылом) в сумерках и любовались тишиной, звездами и серпом луны. Сегодня Володя с Мих[аилом] сколотили очень миленький домик — будку для Басалая.

26 июля, воскресенье

Пасмурно. Решил писать Володю утром, написал кое-как один глаз — два раза выгонял меня дождик. Миф находит, что я делаю из него писаного красавца.

26 июля, воскр[есенье][2468]

Пасмурно. Начал писать Володю с утра. Глаза. Все время мешал дождь. Раза 4 или 5 садился и уносил свои вещи в комнату. Чувствовал странное раздражение.

К 5-ти часам прояснилось, и я долго писал Володин лоб.

Вечером у нас были Mr и Mme Petit, пили красное вино с печеньем. Разговоры о хозяйстве, коровах и т. д. Показывал им Володин портрет.

27 [июля], понед[ельник]

С Володей сделал большую прогулку по лесочкам, потом на Hellenvilliers до церкви, куда на минуту зашли. По дороге ели созревшую ежевику. Читал Pepys’a.

Поднялся ветер и дождь. В 5 часов я сел писать — то дождь, то ясно — кое-как написал волосы, из-за ветра все время менявшие свою форму. Вышло у меня отвратительно, и волосы испортили весь ансамбль. Портрет не мастера, а крепостного художника. Расстроенный, ужинал. Читал у себя в комнате Pepys’a, Володя сидел тут же и читал «La garçonne»[2469].

28 [июля], втор[ник]

Околел кролик, другой околевает, околел цыпленок. Пасмурно, холодно.

Утром портрет мне кажется еще более скверным. Думаю с отчаянием, как я справлюсь с портретом Серг[ея] Вас[ильевича]. Тоска гнетет, жизнь не мила.

В четв[ерть] 12-го пошел гулять за Sanvilliers в поля и около лесочков. Вернулся к часу, к обеду. Володя и Mich[el] ездили в Damville продавать кур и цесарок.

Продали немного и мало выручили. Читал Pepys’a.

Получил письмо от Бархана: он пристроил в Die Dame овальную акв[арельную] даму (всадницу в цилиндре) и хлопочет о друг[их] 2-х акв[арелях].

Писал Володю. Шею — из рук вон плохо. Вечером опять читал Pepys’a.

29 июля, среда

Пасмурно, холодно, ветер. В половине 10-го стал писать Володю: ухо и рука. Мешал ветер, и свет не тот, что надо. Кончил или лучше сказать — прекратил, т. к. завтра он и я уезжаем в Париж. Вот краски, кот[орыми] я писал: blanc de titane Lefranc’a, Blockx’a ocre brune, v[ert] La Rémonière[2470], noir de vigne, jaune de baryte, cadmium pourpre, écarlate de mars, brun transparent (только в волосах); Newman’a: aureolin, french ultra, alizarin scarlet, viridian[2471] (очень немного); сначала на смеси скипидара и huile d’œillette[2472] c ambre’ом[2473] Blockx’a, последний слой одной краской без всякой примеси. Вышло отвратительно: не похож, тускло, скомканный рисунок, некрасивая, рваная поверхность. Вышел он у меня только красавцем. Совсем упал духом. Володя все время страшно мил и сам предлагает все время сидеть.

30 июля, четв[ерг]

С поездом в 9:50 [мы] с Володей уехали в Париж. Оставил свои bagages à la consigne[2474]. Пошел в магазин [Гиршмана], звонил много раз Фатьме, но не ответила.

Отправил телегр[амму] Рахманиновым, после того как справился, когда идут поезда с Gare de Luxembourg[2475].

Опять в магазин. Обедать пригласил В[ладимир] О[сипович]. Перед ним сходил за чемоданом. После обеда, за кот[орым] кроме приехавшего Кири была его еще кузина Оля из Лондона[2476]. Пошел на минуту к Полю, у них кончали обедать Mme и Mlle Staal. Погов[орили] немного про Америку; пошел пешком на авось на огонек к Фатьме, но не мог найти их улицы, и было [это] уже в начале одиннадц[атого], да мне и расхотелось.

П[р]ошел часть пути домой, часть на taxi; на b[ou]l[evard] S[aint]-Germain у Deux Magots[2477] пил вкусн[ый] orangeade[2478], потом в начале 12-го пошел в Gr[and] Hôt[el] de Paris