Дневник, 1894 г. - [13]

7 Сент. 94. Я. П. Е. б. ж. Нынче вечером С[оня] едет в Москву.

[8 сентября.] Пропустил один день. 8 Сент. 94. Я. П. вечер. Вчера очень мало писал, но много думал. Всё начал с начала. После завтрака рубил с Давыдовым, вечером читал. Приехала Маша. Всё хорошо, но она скучная. Нынче утро всё только читал и не садился за стол, ездил с девочками верхом в Овеянниково, утром с мужиками писал условие — кое-как. Я мало спал и потому ничего не писал. Вечером хорошо, ясно думал о том, что жить можно только дурно — похотями, и хорошо — только одним: добротой, желанием, усилием быть добрее и добрее.

Думал еще: то, что только с сильными, идеальными стремлениями люди могут низко падать нравственно. Только птица с крыльями может стремглав броситься вниз с дерева или крыши. Сознание силы подъема духовного — крыльев.

9 Сентября 94. Я. П. Е. б. ж.

[10 сентября.] Пропустил. Нынче 10 Сентября 94. Я. П. Вчера писал порядочно. Потом ездил в Тулу к нотариусу и Рудакову. У нотариуса было желание сделать известным поступок Т[ани]. Это скверно. Встретил Евдокимова. Он живет с проституткой. Я старался внушить ему, что это дело и большое: оживить ее. Рудаков пришел к пессимизму в теории и к семейности в жизни. Устал вчера и желуд[ок] неладен. И от того нынче вял. Утром приехал Горб[унов] и Якуб[овский]. Якуб[овский] не нравится мне. Разумеется, от того, что я гадок. Вчера утром, проснувшись, думал об ответе об анархизме, как быть без правительства, англичанину.

Читал прекрасную книжечку Guyard. У него есть: цель жизни: благо, средство к совершенствованию, орудие: любовь. Думал: На вопрос: как быть без государства, без судов, войска и т. п. Ответ не может быть дан на вопрос, п[отому] ч[то] он дурно поставлен. Вопрос не в том — устроить государство: по нынешнему, или по новому. Я и никто из нас не приставлен к решению этого вопроса. А решению нашему подлежит и не произвольно, а неизбежно, вопрос о том, как мне поступить в постоянно становящейся передо мною дилемме: подчинить ли свою совесть делам, совершающим[ся] вокруг меня, признать ли себя солидарным с правительством, кот[орое] вешает заблудших людей, гонит на убийство солдат, развращает опиумом и водкой народ и т. п., или подчинить свои дела совести, т. е. не участвовать в правительстве, дела кот[орого] противны моему сознанию? А что из этого выйдет, какое будет государство, этого я ничего не знаю, и не то, что не хочу, но не могу знать. Знаю только то, что из того, что я буду следовать вложенному в меня высшему моему свойству разума и любви или разумной любви, ничего дурного выйти не может. Как не может выйти ничего дурного из того, что пчела будет следовать вложенному ей высшему инстинкту, будет вылетать с роем из своего дома, казалось бы, на погибель. Но повторяю, я об этом судить не хочу и не могу. В том то и сила учения Христа, и не п[отому], ч[то] Христос Бог или великий человек, а п[отому], ч[то] учение его неотразимо; в то[м] и заслуга учения Хр[иста], что он из области вечных сомнений и гаданий перевел дело на почву несомненности. Ты человек, существо разумное и доброе, знаешь, что эти свойства в тебе высшие, кроме того знаешь, что нынче завтра ты умрешь, исчезнешь. Если есть Бог, то ты пойдешь к нему, и он спросит у тебя отчет о твоих поступках, поступил ли ты по Его закону, или хотя по вложенным им в тебя высшим свойствам; если нет Бога, то опять-таки ты сознаешь разум и любовь высшим свойством и ты должен им подчинить другие твои стремления, а не их подчинить своей животной природе, заботе об удобствах жизни, страху перед неприятностями и материальными несчастьями. Повторяю, вопрос не в том, какое общежитие будет более обеспечено, лучше, то ли, к[оторое] будет ограждаться ружьями, пушками, виселицами, или то, к[оторое] не будет ограждаться этими средствами, а вопрос для каждого человека только один и такой, от к[оторого] уклониться нельзя: хочешь ты, существо разумное и доброе, появившееся на мгновение в этом мире и всякую минуту могущее исчезнуть, участвовать в убийстве заблудших людей, или²⁵ подряд всяких людей чужой народности, участвовать в истреблении целых народов, названных нами дикими, хочешь быть участником искусственного вырождения поколений людей опиумом, водкой для нашей выгоды, хочешь быть участник[ом] этих дел или хотя солидарн[ым] с тем, к[то] их делает, или нет? И ответ на этот вопрос для тех людей, для кот[орых] он возник, может быть только один. А что будет из этого, не знаю, п[отому] ч[то] мне не дано знать. А что должно делать, знаю несомненно. Если же вы спрашиваете: что выйдет? то отвечаю, ч[то] наверно выйдет хорошее, п[отому] ч[то], поступая так, как того велит разум и любовь, я поступаю по высшему известному мне закону.

2) Думал очень важное: Ошибка ужасная представлять себе мир сотворенным. Мир не сотворен, а он творится. И жизнь есть ничто иное, как творение. И мы, люди, орудия творчества. Мы творим мир по воле Бога.

3) Еще важнее: Дело жизни есть совершенство. Орудие я — любовь. Для того, чтобы любовь была действенна — нужен разум.

Любовь есть желание блага. Желание блага себе — себялюбие, желание блага другому, другим —любовь к людям, желание блага всему — любовь к Богу. Разум делает из любви себялюбивой любовь Божию. Путаница. Теперь час дня. Иду наверх.