Днепровский вал - [93]

Оказывается, такие торпеды, с программным управлением и самонаведением, уже поступают не только нашему «Воронежу», но и на Северный флот; правда, в очень ограниченных количествах — так, «катюши» (большие лодки, тип К), дивизиона Котельникова все дооборудованы для стрельбы новыми торпедами, экипажи прошли курс подготовки. Мы же и помогали — и в обучении, и в настройке «бусь», это первые наши лодочные БИУС для торпедной стрельбы. А теперь и до «эсок», средних лодок, дошли.

Зато я имел честь познакомиться с другой легендой советского подплава. Щедрин Григорий Иванович, тот самый — «На борту С-56», которой я в училище зачитывался. Дошли братцы-тихоокеанцы в срок, причем не пятеро, а шестеро: Л-15, С-51, С-54, С-55, С-56, и еще Л-16, в нашей истории на переходе потопленная одиннадцатого октября сорок второго «неизвестной» подводной лодкой — чьей, доподлинно установить не удалось и в следующем веке. Версии были, что японской I-25, но в то же время встречал я и вполне обоснованные предположения, что это были американцы — то ли провокация, чтобы втянуть нас в войну с Японией, то ли головотяпство, «дружеский огонь». Уважаю предков: эта информация была среди переданных им еще в сентябре, как мы сюда попали. Значит, не забылось и не потерялось за всеми важными делами. И если в той истории гостям почти сразу в бои и походы, то здесь прямой дорогой на Севмаш. Что не очень им понравилось — ну так не видели еще они, чем их лодки после станут!

Первой, вообще-то, была Щ-422. Поскольку ее экипаж нашими стараниями стал секретоносителем ОГВ (особой государственной важности, кто забыл), к боевым действиям их не допускали, а просто так держать единицу флота в тылу было бы расточительством, кому-то пришло в голову проверить, насколько старую «щуку» можно подтянуть до уровня более поздних лодок. Причем одной лишь добавкой радио- и гидролокатора не ограничились: «буси» и вся аппаратура для работы с новыми торпедами — это само собой, но еще и вскрывали корпус, поднимая съемные палубные листы, ставили механизмы на амортизаторы, заменили часть электрооборудования, установили новую систему поглощения углекислоты. Это, конечно, еще не наша В-64, но гораздо лучше того, что имели наши подводники того сорок третьего года, если имели вообще. Теперь, используя полученный опыт, решили доработать, насколько возможно, и остальные лодки, благо оперативная обстановка позволяла.

Фрицы вели себя тише воды, ниже травы. Через Нарвик летом руду не вывозили, сухопутного фронта не было, и лишь очень редко по норвежским шхерам проходили одиночные транспорты со снабжением для гарнизона, а иногда и мелочь, вроде десантных барж, на которые тратить торпеду было бы мотовством. Зато мин фрицы не пожалели и утыкали все побережье батареями — в общем, ушли в глухую оборону, которую мы не особенно и старались прорывать. Нарвик сохранял единственное военное значение как база подводных лодок 11-й флотилии кригсмарине — пополненная, она насчитывала полтора десятка субмарин. Правда, в нашу зону они предпочитали не соваться.

Здесь предки хорошо справлялись и без нашей помощи. Поскольку немецкие подлодки, выходящие из Нарвика, были единственным реальным противником Северного флота, тактика борьбы с ними была отработана. Начинала обычно радиоразведка. Перехват и пеленгация сообщения с борта U-бота — ну, значит, дичь в море, сезон охоты начался. Вылетали самолеты по вычисленным координатам: бортовые радары позволяли обнаружить субмарину, не будучи ею замеченным. Сами самолеты не атаковали, но, определив место, курс и скорость цели, наводили на нее «катюши», уже находящиеся в море — дальше следовали выход на перехват, занять позицию впереди по курсу, погрузиться и ждать, пока добыча не сунется под торпеды. Понятно, что не все проходило так гладко, но четырех фрицев за май и июнь наши потопили, и без потерь со своей стороны — чем хороша «катюша», силуэт ее очень сильно отличается от немецких лодок, так что нет риска по ошибке атаковать своих. Немцы, кстати, тоже пытались высылать авиацию, но с взаимодействием у них было хуже, по крайней мере, не отмечено ни одного случая, когда фрицевские лодки пытались бы по авианаводке атаковать наши, а радиолокаторы «катюш» давали возможность заранее засечь не только надводного, но и воздушного противника. Вот только «гагары», летающие лодки с магнитометрами, представляли некоторую угрозу и шли низко, из-за чего замечались локатором в последний момент — могли и обнаружить наших и под водой, на не слишком большой глубине, и сбросить глубинные бомбы. Но хотя над морем вдали от берега не было истребителей, ни наших, ни немецких, воздушные бои велись, и иногда очень жаркие, но все же Ту-2, или «бостон», был к ним более приспособлен, чем фрицевский «кондор», или гидросамолет, так что большей частью победы были за нашими.

И судя по вниманию со стороны не только флотского командования, но и Москвы, дело тут было не только в нескольких потопленных субмаринах, а в отработке тактики взаимодействия лодок и авиации. На Балтике наши вышли к морю у Риги, отрезав всю группу армий «Север»; сообщалось о переговорах с финнами — помня иную историю, легко было понять, что очень скоро наши набросятся на немецкие коммуникации от Таллина и Риги на запад, причем выходить будут не из Кронштадта и Лавенсари, преодолевая с потерями многоярусные минные поля Финского залива, а из Ханко и Або, сразу попадая в Балтийское море — не Север, а Балтика приобрела сейчас стратегическое значение. Именно там предполагались ожесточенные морские бои, тактика и оружие для которых готовились здесь. Правда, на мой вопрос, ожидается ли переброска подлодок СФ на Балтфлот, Зозуля (все еще начштаба флота) ответил отрицательно. Нужно было время, чтобы восстановить шлюзы Беломорканала и Свири, а вот стажировка у нас балтийцев — это, по его словам, как в Москве решат, но очень возможно. Пока никто не приехал — а жаль. С Маринеско познакомиться очень хотелось бы.