Днепровский вал - [74]

— А не у вас ли, Модель, в вермахте была репутация лучшего специалиста по жесткой обороне? И не вы ли уверяли меня не так давно, что русские по боевым качествам стоят гораздо ниже французов? Так отчего для вас сейчас оказалась неожиданностью нестойкость этих союзников? А ведь я предупреждал, что служивших в армии лягушатников нельзя брать даже добровольцами в ваффен-СС — выходит, я был абсолютно прав? И как это для вас оказался неожиданностью русский удар? Вероятно, вы недостаточно компетентны для командующего группой армий, раз не смогли организовать оборону!

Теперь вы, Гудериан. Я относился к вам с очень большим уважением. И был уверен, что сейчас вы победите. Так почему это вам не удалось?

— Мой фюрер, русским удалось повторить то, что у них было в сорок первом. Их Т-34 был подлинно революционной конструкцией — средний танк с некоторыми характеристиками тяжелого. Тогда нам помогло, что русские сами еще не научились использовать свое же великолепное оружие, мы переигрывали их тактически. Сейчас этот танк уже не является королем поля боя, это место перешло к русскому же Т-54. И русским снова удалось соединить несовместимое: пушка, сравнимая с нашей восемь-восемь, броня, превосходящая «тигр», и при всем этом танк средний, массовый, дешевый — подлинная «рабочая лошадка» войны. Вот только сейчас русские научились воевать, их танки хорошо взаимодействуют на поле боя и между собой, и с артиллерией, и с пехотой. А их новые самоходки, и снова на базе среднего танка, но с чудовищной пушкой калибром двенадцать сантиметров — это что-то страшное. Они убивают «тигр» с запредельной дистанции — два километра. И они всегда работают вместе с танками: впереди Т-54, за ними эти монстры расстреливают нас совершенно безнаказанно. Еще у русских теперь неизменно оказываются на поле боя артиллерийский корректировщик и авианаводчик, так что их танки действуют не одни. Еще у них есть очень удачные тяжелые минометы: когда мы пытаемся остановить русские танки огнем крупнокалиберных зениток — это единственный шанс нанести им урон, то русские очень быстро накрывают нас огнем, а зенитки — это не пятисантиметровки, они не могут быстро сменить позицию, и их трудно замаскировать. И, наконец, русские оказались неожиданно искусны в ведении радиовойны, когда мы не можем нормально управлять своими частями. Причем в ряде случаев отмечено, что они прицельно глушили все наши рации; сами же работали без помех. Наши спецы лишь разводят руками, как такое возможно. Мой фюрер, вермахт выполнит свой долг, но русские сделали очень большой шаг вперед в военном искусстве. Один офицер из моего штаба сказал в порыве такую вещь: «Будто против нас сейчас армия уже со следующей войны».

— Мы говорим не о фантазиях! И вы не будете отрицать, что и ваша Вторая танковая стала намного сильнее, чем два года назад?

— Мой фюрер, мы мало прогрессировали по тактике и совершенно недостаточно по технике. И совершенно невосполнимой оказалась потеря обученных ветеранов, привыкших к победам. Танки, выпущенные с января по апрель, отличались отвратительным качеством брони, причем внутренний экран проблему не решал: даже если экипаж оставался цел, сражаться на таком танке уже нельзя — еще снаряд, и смерть. А исправить такое повреждение не в заводских условиях оказывалось невозможным: низкокачественная броня еще и сваривается плохо. Сейчас, правда, с этим стало лучше — но погибших уже не вернуть.

— Гудериан, однако, вы же не будете спорить с тем, что «тигр» — это один из лучших танков мира?

— Мой фюрер, беда в том, что «тигр» именно тяжелый танк! При всей его боевой мощи, чрезмерно сложный в эксплуатации. Напомню, что, согласно инструкции, после каждого боевого эпизода подразделению «тигров» положено предоставлять не менее двух-трех недель для ремонта машин и восстановления боеспособности. И колоссальные трудности при транспортировке — специальные железнодорожные платформы, необходимость фактически разбирать ходовую часть. Доходит до того, что на русских военных картах специальной штриховкой отмечаются зоны, доступные для «тигров».

— То есть русские все же боятся наших тяжелых танков?

— Скорее, всегда оказываются готовы их встретить. А вот их Т-54 — это именно массовый танк, свободный от подобных ограничений, пригодный и к глубоким танковым прорывам и к длительным маршам, при этом готовый сразу же идти в бой — каким был и Т-34, и наши «тройки» и «четверки».

— Ну и что вы предлагаете, генерал-инспектор панцер-ваффе?

— Мой фюрер, прекращение выпуска «четверки» было ошибкой. При всех недостатках, этот танк был нашей «рабочей лошадкой». А вот «пантера» таковой являться не может, так как это не массовая машина, слишком сложная и дорогая. «Леопард» же, по моему глубокому убеждению, непригоден для русского фронта, поскольку слабее даже Т-34, против Т-54 у него шансов нет изначально. Боюсь, что на Востоке наши танковые прорывы ушли в прошлое — дайте германским солдатам хотя бы тяжелый танк, способный противостоять русским двенадцатисантиметровым САУ и поражать Т-54.

— Что ж, Гудериан, вы меня убедили. Вы получите такие танки, всепоражающие и несокрушимые. Пусть их будет немного, зато один сумеет сразиться даже с сотней русских! А в качестве временной меры, на «тигр» поставим более мощную пушку и усилим броню. Что вы скажете о возобновлении выпуска танков на французских заводах — типов В-1 и Сомуа-35? Не для Восточного фронта — для продажи туркам, ну и, может быть, для восполнения потерь Африканской армии?