Днепровский вал - [140]

— Пожалуй, вы правы… — произнес военный. — Тогда сам факт этих переговоров говорит, что у немцев после чисток больше нет адекватных людей. Только фанатики не придают значения, что именно Германия помогла России развернуть производство химического оружия, это известно всем военным аналитикам. И ждать, что русские не ответят, глупо. Предлагаю сказать гуннам, что использование ими боевых отравляющих веществ против русских вызовет ответные меры, от которых гарантированно исчезнет немецкое население. Мы не заинтересованы в продвижении коммунизма по Европе, но большей помощи этому, чем задуманное немцами самоубийство, и представить нельзя. Пусть это оружие останется средством исключительно для внутреннего употребления — против бунтующих туземцев и всяких там бандитов-повстанцев. Но ни в коем случае не для поля боя.

— Принято, — после некоторого раздумья согласился аристократ. — Ну а турки?

— А что турки? — удивился «ковбой». — Или мы собрались за них воевать с Россией? Я понял, что вопрос стоит так: какие уступки мы можем стребовать с русских за свое одобрение этого их шага. Точно так же и поляки. Или кого-то здесь заботит интерес малых стран?

— Что поделать: кому-то не повезло оказаться у берлоги русского медведя, — заметил «аристократ». — Но все же, какая муха укусила Сталина, что он так ополчился на бедных турок? Может, они и нарушали нейтралитет, но точно не представляли для русских угрозы!

— Могу предположить, что виновата война «ястребов» и «голубей» в окружении русского Вождя, — сказал военный. — Отчего Сталин не поддерживает ни одну из партий? Потому что он сам, как и «голуби», государственник, ратующий за укрепление и обустройство собственных владений, в том числе, конечно, посредством разумного округления их границ — но в то же время достаточно умен, чтобы видеть — «ястребы» правы: если Еврорейх не добить сейчас, сделать это после будет трудно, если вообще возможно. Но после, когда военные на волне побед станут слишком сильны, это будет для Сталина большой проблемой. Его беспокойство показывают недавние реформы русской армии — не тактика и оружие, это в войну обычное дело, но и возврат к былому имперскому началу, такие черты, как погоны, новые звания, славное военное прошлое, даже дозволенность прежних царских наград — все, что еще недавно искоренялось, как противоречащее идее мировой революции. Вряд ли военные в восторге — но и «голуби» тоже, а восстановить против себя обе партии сразу Сталин не может, опасаясь быть свергнутым. Поэтому он пытается угодить всем, что очень хорошо видно. Так захват Проливов — это давняя мечта всех русских царей и краеугольный камень их политики. Польша также когда-то была под русской властью, а вот сохранение независимой Финляндии — это явная уступка «голубям».

— И как это можем использовать мы? — спросил «ковбой».

— По вопросу о Проливах Сталин не отступит. Потому что это обманет ожидания обеих партий, и, скорее всего, нарушит какое-то достигнутое соглашение в русских верхах. Для Сталина это вопрос личного выживания — и потому я не завидую туркам, которые приедут на переговоры в Москву точно так же, как чехи в Берлин в тридцать восьмом — затем лишь, чтобы выслушать свой приговор.

— Но турки могут сопротивляться, — заметил «аристократ». — У них все же есть достаточно многочисленная армия и укрепления перед Босфором. Война может затянуться, а там и русские не захотят связывать свои значительные силы на долгое время. Как было с финнами три года назад…

— И где эти финны теперь? — спросил военный. — Русские играючи вышвырнули их за прежнюю границу. У них теперь совсем другая армия, и если они так легко взломали Днепровский вал, весьма высоко оцениваемый и нашими экспертами, то, думаете, их надолго задержат какие-то турки? Несколько дней, максимум неделя, и русские в Константинополе. А в Москве ходят упорные слухи, и даже какие-то намеки в русских газетах, что Сталин задумал сделать из Константинополя подобие православного Ватикана. С учетом изменившихся отношений их Церкви и коммунистов, в это можно поверить.

— В итоге, вам не кажется, что на смену одному монстру мы сами растим еще более страшного? — спросил «аристократ». — И как сказал мне старина Уинни, «Сталин — собиратель земель может быть гораздо опаснее разжигателя мировой революции». Вам не кажется смешным, что мы думаем сейчас об его интересах?

— Не кажется, — отрезал толстяк. — Потому что не думать об интересе того, кто силен, как минимум невыгодно. А то и опасно. Кроме того, новая империя СССР, включенная в мировой порядок и торговлю, будет для нас гораздо более безопасна, предсказуема и управляема, чем красный СССР, ниспровергатель этого порядка. При всей силе и амбициях — вспомните царскую Россию! Если Сталин захочет короноваться, это будет головной болью Англии, мы же этот шаг должны только приветствовать.

— Но геополитика, — заявил «аристократ». — Есть разница, силен или слаб будет наш сосед и возможный конкурент. Я бы все ж позаботился, чтобы он не имел значительной промышленной и военной мощи. И не упустил бы случай разыграть против русских турецкую, польскую карту — какие есть еще? Или вы хотите сдать им Европу?