Днепровцы - [29]

— Неужто до самого Киева дорога видна?

— Нет, только до Новой Одессы. Но в штабе есть, наверное, и до Киева.

— А какая там местность, на севере?

— Говорят, что там холмы, леса, в общем, местность пересеченная.

— Вот то-то и есть — для бандитов самая удобная.

— Да что они нам, эти бандиты! Сил у нас мало, что ли? Погляди, полк растянулся на сколько верст. А в дивизии еще сколько полков! Да там, слева, где-то еще одесская дивизия идет, тоже, говорят, большая сила. Пробьемся! И в разведке теперь за начальника не Алехин, а Кулик. Он маленький, но глазастый, все высмотрит и проверит, за ним смело можно идти…

Враждебно притаившаяся колония Карле-Руэ осталась позади. Уже стемнело. Кухни, готовившие пищу на ходу, начали съезжать с дороги на сторону. Дежурные передали долгожданную команду на привал.

В свете белой круглой луны видна была степь, заросшая бурьяном с копнами скошенного хлеба вдалеке. Но в какую бы сторону ни глядели истомленные жаждой люди, нигде не видели никаких признаков воды.

Конники рассыпались по степи на поиски какого-либо озерца, чтобы хоть лошадей попоить. А на кухнях ротные повара уже разливали по котелкам, бачкам и ведрам суп, расчетливо кладя по одному куску жирной баранины на каждого.

2

После трехчасового привала, во время которого люди, свободные от караула, успели немного подремать, полк продолжал свой путь. До рассвета бойцы шли молча. А если где и возникал разговор, то только о воде. Ругали разведчиков за то, что будто бы по их вине командиры не дали напиться в Карле-Руэ: пугали, мол, стрельбой в затылок и прочее, а ничего такого не было.

С восходом солнца все приободрились, словно почувствовали, что до колодцев уже недалеко. Скоро и впрямь раздался чей-то восторженный возглас:

— Смотрите, смотрите — там какое-то селение!

Это была колония Шпеер. На ее широкой улице наши кавалеристы уже осаждали колодцы.

Напившись, попоив лошадей и забрав сколько можно воды с собой, люди, не задерживаясь, двигались дальше.

Фурсенко, проверивший наличие боевого состава рот и команд, установил, что за ночь исчезло четверо бойцов. У Тарана это не вызвало никакого беспокойства. Наоборот, он воспринял доклад Фурсенко с удовлетворением: не так уж много в полку оказалось трусов и маловеров — думалось, что их будет побольше.

Покачиваясь на тачанке, Прокофий Иванович дремал, лишь время от времени подымая голову, чтобы взглянуть назад, но в облаке пыли, сопровождавшем колонну, в трех шагах ничего не было видно. И все ехавшие на повозках тоже дремали, кто сидя, кто лежа. Некоторые успели даже соорудить на своих возках шатры из брезента или шалашики из стеблей подсолнуха и кукурузы.

Прошли колонию Ватерлоу. Недалеко была и Новая Одесса, где намечался большой привал. Но вдруг штаб дивизии неожиданно изменил маршрут — Новая Одесса осталась справа. Вознесенск тоже оказался в стороне, а полк все шел и шел извилистыми проселками — день и ночь!

В степных просторах не видно было ничего, что могло бы насторожить, и бойцы, шагавшие гуськом по обе стороны обоза, притомившись, стали класть на повозки оружие.

На маршруте полка опять оказался Буг. Предстояла вторая переправа через него. Специалистом по переправам считался у нас Петро Биленко, старый збурьевский моряк, плававший за шкипера на грузовой шхуне. Его послали на Буг с командой бойцов из роты Шатохина. Возглавил команду сам ротный. Двадцать два человека ехало на двух подводах. Лошади взмокли. От усталости у них даже уши повисли, и Шатохин приказал всем спешиться. А тут как раз поле поспевавших уже подсолнухов. Пока каждый сорвал себе по шляпке, выбирая почернее да побольше, подводы, а с ними и оружие удалились на полверсты.

Дорога круто спускалась к Бугу и проходила под большой нависавшей над берегом скалой. Едва подводы миновали скалу, как из-за нее выскочили какие-то вооруженные люди, сбились в толпу и преградили путь бойцам.

Оплошавшие разведчики топтались в нерешительности. Шатохин пытался вступить в переговоры с бандитами, но из этого ничего не получалось. Выручил Биленко, оказавшийся позади всей команды. Увидав с бугра, что происходит в низине, и быстро оценив сложившуюся обстановку, он со свирепым видом накинулся на Шатохина:

— Ты чего тут рассусоливаешь, мать твою так! Красные идут на переправу. Живо разбирайте оружие и занимайте позицию у плотины. Господин полковник приказал перекрыть большевикам путь на тот берег и держаться до подхода полка.

— А хиба ж вы не бильшовики? — удивился один из бандитов.

— Ах ты сволочь! — заорал на него Биленко. — Вы что — до большевиков собрались? Вот сейчас их высокоблагородие подъедет — всех вас, сукиных детей, перевешают.

— Да мы не к бильшевикам… Мы за пана Петлюру, — загалдели бандиты.

— А если петлюровцы, так чего держитесь за бабьи юбки, вместо того чтобы воевать с большевиками?

— Патронов у нас нет.

— Патронов мы вам дадим, — пообещал Биленко и крикнул своим разведчикам:

— А ну, ребята, поделитесь с господами петлюровцами. Они, хоть и домоседы, но все же вроде как бы наши союзники.

Растолкав опешивших бандитов, разведчики кинулись к своим подводам, вмиг разобрали винтовки и и стали окружать банду. Она не оказала сопротивления. Двое, пытавшихся убежать, были убиты, остальные обезоружены и отпущены домой.