— Ну как? — спросил он, поднимая от бумаг глаза.
— Замечательно!
— Я не об этом. Это само собой… А как наш практикант: пояснил, показал?
— Ради бога, объясните, где вы откопали такого чудесного парнишку?
В глазах строителя опять засверкали ласковые лукавинки, и по этим лукавинкам стало ясно, что человек этот, на которого партия возложила ответственность за одну из крупнейших строек нашего времени, знает, ценит и любит людей.
— А хорош, правда? Ему сейчас пятнадцатый год. В его возрасте мы еще за вареньем в шкаф к матери лазили. А он — живая энциклопедия стройки. Все знает, всем интересуется.
— А почему его зовут «практикантом»?
Строитель некоторое время перебирал бумаги, потом отодвинул их, как бы решив, что трудовой день, затянувшийся чуть ли не до рассвета, закончен, и не торопясь, со вкусом рассказал историю Константина Ермоленко, которого все на стройке, даже официальные люди, зовут практикантом.
История эта неожиданно оказалась совсем не замечательной, даже будничной. Много людей со всех концов страны устремляется сейчас на стройки коммунизма. Одних влечет благородное желание положить свой кирпич в исторические сооружения; других увлекает романтический пафос созидания; третьи считают, что на этих стройках они получат возможность лучше проявить свои способности; четвертых влекут новые, невиданные профессии, гигантская техника; пятых — и такие есть — тянет к длинному рублю. Отделы кадров ежедневно, отвечают на целые груды письменных предложений. Десятки специальных людей принимают заявления, оформляют на работу тех, кто приезжает. Одним из таких прибыл прямо на место окончивший шестой класс Константин Ермоленко, сын солдата, погибшего в боях за Ростов. Он решил строить Волго-Дон и в первый же день каникул, захватив табель с отличными отметками, сел на пароход. Нужно честно сказать: он сел без билета и был с позором ссажен на ближайшей пристани. Но дорожные неприятности не охладили его пыла. Двигаясь где пешком, где на попутных грузовиках, он добрался до стройки и отыскал контору отдела кадров.
Ему отказали, резонно заявив, что он мал. Мальчик пробился к начальнику отдела кадров, показал ему табель с отличными отметками и передовую комсомольской газеты, призывавшую молодежь идти на стройки. Даже передовая, смутившая юное сердце, не произвела впечатления на начальника кадров. Он был неумолим. Но и новый отказ не укротил мальчика. Он проник в управление, к кабинету самого начальника стройки.
— И вот секретарь докладывает: такой-то просит принять, — рассказывал начальник стройки, и ласковое, веселое выражение его глаз удивительно контрастировало с усталым, неподвижным лицом и будничным, деловым тоном. — Отвечаю: «Вы же знаете, что я наймом на работу не занимаюсь». — «Очень вас прошу, примите». А надо вам оказать, секретарь — женщина строгая, отнюдь не сентиментальная. А тут даже голос просительно дрожит. Вижу, что что-то сверхобычное. «Зовите». И является. Это он сейчас большой ватник носит, чтобы взрослее казаться, а тогда вошел совсем маленький парнишка. И заметьте, с достоинством вошел. И жалуется, что его не берут на работу. Говорю: «Правильно не берут, опоздал родиться лет на пять». Подает табель и эту газетку, которая совсем у него истрепалась. Вижу, тяга у него совершенно неистребимая. Фанатик какой-то. Он меня, признаться, этим подкупил, но я все же говорю: «Не торопись. Твое впереди, на твой век строек хватит. Тебе учиться надо». А он этак рассудительно и требовательно заявляет: «Вот вы студентов на практику принимаете? Вот и возьмите меня практикантом на время каникул». Этим он меня победил. Ну, думаю, в нарушение всех правил возьму. И взял курьером. А он, видите, как-то сам собой в порученцы выдвинулся. Светлая голова! А память какая!
И когда уже совсем перед рассветом мы выходили из темного здания на пустые улицы нового, недавно раскинувшегося в степи поселка, знаменитый строитель, жадно вдохнув свежий степной, попахивающий полынью воздух, сказал с мечтательной улыбкой:
— А каких они дел наворочают, такие-то вот, когда они вырастут и возмужают!
Борис Николаевич Полевой
Посылка с объявленной ценностью
В этот день с самого утра начальник одного из строительных районов Волго-Дона, инженер Илья Викторович Пастухов то и дело поглядывал на часы. На главном объекте наступал самый ответственный период. Инженер Пастухов, всегда гордившийся своей организованностью, вдруг начал ощущать, что сутки становятся коротковаты.
Накануне, поздно вечером, прибыли из Ленинграда монтажники. Вручив Илье Викторовичу свои командировочные удостоверения, они не захотели ехать в Дом для приезжающих, где для них уже были приготовлены комнаты, и стали просить, чтобы их немедленно, сейчас же отвезли смотреть строительство.
Признаться, и самому Илье Викторовичу не терпелось показать приезжим свое грандиозное детище, где им теперь предстояло установить и собрать машины, какие не доводилась еще монтировать ни одному механику в мире. Он сам вызвался сопровождать монтажников.
Осматривая бетонные громады, вырываемые из тьмы огнями прожекторов и оттого казавшиеся уже совершенно фантастическими, они так увлеклись, что вернулись к машинам, когда на востоке, над степью, уже разгоралась узкая оранжевая полоса.
