Для любви нет преград - [2]

Отец Джесс сильно постарел после смерти жены. Сегодня он даже не побрился, а его наряд для такого важного события состоял из случайного сочетания старого твидового пиджака, засаленной кепки и поношенных вельветовых брюк.

Но в этом и заключалось его очарование, напомнила себе Джесс. Джим Слейтхоум раньше был тренером и заводчиком лучших в мире пони для поло, и она была полна решимости снова увидеть его на волне успеха.

Джесс крепко обняла отца и заметила в его глазах слезы.

– Эти пони значат для меня все, Джесс. Я не могу позволить себе продать их.

– Но ты должен это сделать, если хочешь сохранить ферму. Давай, ты справишься.

– Если ты так считаешь… Думаю, мне лучше пойти и привести себя в порядок. Я не подведу тебя, Джесс.

– Я знаю это.

Ее отец быстро поднялся и вышел из кухни. Когда через десять минут он появился вновь, в его внешности ничего не изменилось. Только походка и взгляд стали решительнее.

– Ты права. Я могу это сделать, – твердо заявил он. – Я пойду сам туда. Ты оставайся здесь. Я не хочу, чтобы наши гости думали, что я нуждаюсь в твоей поддержке.

– Хорошая идея.

Джесс как раз убирала чашки, когда дверь кухни открылась.

– Данте!

– Джесс…

Его глубокий, звучный голос с соблазнительным испанским акцентом прокатился по всему пространству кухни. Его глаза были похожи на огромные черные омуты, а рот превратился в прямую жесткую линию. В Данте Акосте не было ничего мягкого или уступчивого.

Данте Акоста был воплощением мужественности. Новые шрамы появились на его лице. Джесс догадалась, что они, должно быть, были получены на поле для игры в поло одновременно с травмой его ноги. Ветер так растрепал его густые черные волосы, что они прилипли к щетине. В правом ухе блестело золотое кольцо.

Перед Джесс стоял человек неистовой страсти и решимости. Она знала из прессы, что у Данте, как и у других членов его команды по поло, была татуировка рычащего волка, выбитая прямо над сердцем. Это был знак его команды по поло. Одного названия было достаточно, чтобы вселить ужас в сердца противников. Лобос по‑испански означало «волки» – и они были стаей безжалостных волков. На затылке Данте, под блестящими завитками черных как смоль волос, красовалась еще одна татуировка в виде черепа и скрещенных костей – предупреждение о том, что команда «Лобос» не берет пленных и уверенно ожидает победы в каждом матче.

Джесс отвлек стук. Трость, которую Данте отбросил у двери, упала. Джесс нахмурилась. К настоящему времени он должен был уже перестать хромать. Зачем ему нужна была трость? Неудивительно, что его братья и сестра были обеспокоены. К счастью, они прислали его медицинские заключения, чтобы она ознакомилась с его историей болезни. Если бы Данте не выписался преждевременно из больницы, он мог бы уже отказаться от трости.

– Данте, – вежливо сказала она, протягивая ему руку. – Как приятно снова тебя видеть.

Крепко взяв ее за руки, он привлек ее к себе и стал осматривать, как будто она была потенциальной покупкой, как пони.

– Дай я посмотрю на тебя…

Джесс высвободила руки. Данте Акоста обладал огромной природной силой и обаянием. Он знал это и умело пользовался своими качествами.

Ее руки казались такими маленькими в его руках… Но сейчас было не время соблазняться мужчиной, у которого больше денег, чем у Крёза, а манеры, как у уличного кота. Как это поможет ее отцу? Если и есть что‑то, чему она научилась с тех пор, как вернулась домой, чтобы заботиться о своем отце, так это то, что стервятники не дремали и постоянно кружили вокруг них.

– Джесс?

– Извини! Я забываю о хороших манерах. Добро пожаловать на Белл‑Фарм. Хочешь выпить? Я полагаю, ты проделал долгий путь.

– Из Испании? Дорога была не особенно утомительной.

– Может, чаю?

– Терпеть не могу чай.

– Может быть, что‑нибудь еще?

– А что у тебя есть?

– Все, что хочешь, – весело сказала Джесс.

Неужели ничего не изменилось за десять лет? Неужели она была по‑прежнему такой же безрассудной?

– Я уверена, что ты хочешь видеть моего отца, а не меня, – сказала она вежливо. – Хочешь, я отведу тебя к нему?

– В этом нет необходимости, – прищурившись, сказал Данте. – Я найду дорогу.

Данте пробирался сквозь толпу, чтобы добраться до шоу‑ринга, если так можно описать наспех убранный загон с шатким забором, маленькая лисица, которую он помнил, превратилась в красивую, сдержанную, хотя довольно серьезную женщину. Он скучал по озорству в глазах Джесс, а также по чрезмерно импульсивному характеру, который побудил ее в нежном семнадцатилетнем возрасте встать на цыпочки, чтобы поцеловать его в губы.

Он вдруг разволновался, вспомнив тот случай.

Сейчас Данте приехал сюда не для того, чтобы тратить время на женщин.

Опираясь на ненавистную трость, он остановился, чтобы поприветствовать других игроков в поло. Джесс пригласила разношерстную толпу: от местных жителей до членов королевской семьи и знаменитостей, а также туристов со всего мира. Высокие мужчины в черных костюмах с наушниками и подозрительными выпуклостями под куртками шли по пятам за известным шейхом.

Сотрудники недавно сообщили Данте, что у фермы серьезные финансовые проблемы. Одно можно было сказать наверняка: Джесс бросила работу и рискнула своей карьерой, чтобы приехать сюда и спасти отца и ферму. Она была необычайно решительна, и он восхищался этим.