Длительное убийство лорда Финдли - [10]

– Кто-то приплыл, - указал на них лейтенант.

Нос «Памяти» повело влево и вновь вправо: капитан быстро принял решение отвернуть от острова, и тут же отменил его. Корвет прошел левее камней, и клотик брам-стеньги затонувшего корабля, от которого осталась одна мачта, оказался напротив и вровень с грота-реей «Памяти».

-- Почему ты сказал «они»? – невпопад переспросил Пенн.

-- Когда я сказал «они»?

-- Ты сказал «если они не держат пушки на земле». Кто -- «они»?

Их прервал Литтл-Майджес. Он встал у них за спинами и внимательно разглядывал обломки в подзорную трубу, подошел к перилам, перегнулся через них и стал рассматривать место крушения обоими невооруженными глазами.

- Несерьезная посудина. Я б на такой Но человек десять там наверняка было. «Они», Элб, это те безблагодатные косорукие придурки, которые не сумели обойти банку. В отличие от меня. Капитан сложил трубу и прошелся по палубе, наслаждаясь легким ходом корвета по краю отмели.

-- Сейчас они сидят и молятся, чтобы кто-нибудь явился на славном трехмачтовом судне и забрал их с собой в большой и грешный мир. А я готов оказать им такую услугу. У нас совершенно некому ходить на нок. Пайк, запомни: вода и люди. Люди и вода. Не забудь.

Доктор Пенн спустился в шлюпку последним. На весла сели четыре матроса, каждый – по имени Джек. Лейтенант занял место на корме и неохотно подвинулся, когда Пенн поправил шляпу, одернул манжеты, проверил, легко ли вынимаются пистолеты из-за пояса, и сел рядом. Пайк снова косился на дока и время от времени презрительно поджимал губы.

Шлюпка отвалила от борта, и Пенн с большим интересом смотрел, как капитан Литтл-Майджес стоит на палубе между двух пушек, уперев кулаки в борт, и смотрит им вслед. Корвет становился меньше, а прибрежные камни как будто выворачивались, доставая из самих себя новую высоту и ширину. При взгляде с борта они казались ростом с карликов, гуляющих по поверхности воды, а теперь, чтобы взглянуть им в лица, приходилось придерживать шляпу.

Шлюпка прошла вдоль обрыва, между берегом и камнями, к серому пляжу. На мелководье все шестеро, и матросы и нет, вышли в воду и вытянули ее на берег за борта. С пляжа, наполненного ямами, камнями и оставленным приливами мусором, на земляной косогор вела едва угадывающаяся тропа. Лейтенант Пайк молча указал на вверх и сам полез первым. Остальные – гуськом з ним по одному. Под сапогами земля осыпалась вместе с травянистыми кочками, причем земля была такой же холодной на ощупь, какой дома она бывала в мае. Забравшись наверх, каждый осматривался и прислушивался, невольно стараясь задержать собственное шумное дыхание.

С высокого берега отлично просматривался вход в бухту, нос и фок-мачка корвета, но «Память герцога Мальборо» стояла слишком далеко, дальше пушечного выстрела. Все разом обернулись туда, робея леса: в лесу с корабля их даже не увидят. Пайк тоже смотрел то на дальний корабль, то на шлюпку. «Прекрасная, совсем новая, и предоставляем ее неизвестно кому, - думал он. - Разве оставить Джека рядом? Но тогда выйдет - всего один человек здесь и на одного меньше у нас. И так плохо, и так нехорошо».

Доктор Пенн снял с ветки прошлогоднюю сухую коробочку и размял в пальцах. На ладони остались темно-красные семена: бересклет. Ожидая, пока Пайк разберется, куда идти, Пенн по одному бросал семена в след от каблука. Общее замешательство его не тяготило, но утомляло, а лес наводил скуку. «Экзотические растения, папуаски с нагой грудью… Где все это?» Когда же он поднял голову, все уже шли дальше в глубину леса, и ему пришлось пускаться бегом, чтобы нагнать их.

Без сомнений, остров был обитаем. По тропе, которой Пайк вел своих экспедиционеров, много лет ходили люди в обуви с твердыми подошвами. Эти люди, должно быть, охотились и ставили силки так же часто, как это делают в Гэмпшире, отчего лес там молчит летом так же, как зимой. Эти люди были умны, вооружены и находились у себя дома, что давало им право ответить на вторжение любым удобным для себя способом. Об этом думал Пенн, глядя в спину последнему идущему перед ним Джеку.

Прошло совсем немного времени, и отряд вышел на проплешину в редколесье, поляну с утоптанной травой. Прямо на них глядел вход в полуземлянку, крытую лапником. Вход преграждала настоящая дверь, дверь из досок, аккуратно прилаженная на оструганные косяки. Матросы остановились и не шли вперед. Они молчали и переглядывались. Что дальше? Человек, который аккуратно сколотил эту дверь и повесил на петли, имея в своем распоряжении сотни лиственных и хвойных деревьев, не стал делать их них плот или баркас, чтобы спастись. Так ли прав был Литтл-Майджес, предполагая, что команду «Памяти» на безымянном острове примут как спасителей?

-- Ты командир, иди первый, - сквозь зубы, наклонившись к уху лейтенанта, сказал Пенн. Тот не ответил.

Внезапно дверь под землю распахнулась, и на поверхности показалась голова. Круглолицый, человек в мягкой шляпе внимательно осмотрел пришельцев, улыбнулся и вылез наружу весь. Руки у него оказались заняты: в правой он держал блюдо, левой опирался о землю, вылезая наверх. Когда он выпрямился, оказалось, в левой он держит нож. Увидев это, Пенн с быстротой и изяществом необыкновенными дернул палаш из ножен и замер в стойке, выпучив глаза. Острие лезвия заметно дрожало. Пайк заметался – удерживать доктора от драки с, возможно, неравными силами, или хватать за шиворот Джека, который попытался дать стрекача.