Длинные тени - [76]

— Что, собственно, изменится от того, что еще один человек узнает правду? — не могла понять Фейгеле. — Иные ее знают, а делают все, чтобы доказать обратное.

— Штифтер может нам еще во многом помочь. В моей картотеке Курт Болендер значится среди мертвых, а Штифтер недавно посоветовал мне поставить против его имени вопросительный знак. Я верю, что шефа «небесной дороги» удастся разыскать, и произойдет это не без помощи Штифтера.

— Легко сказать! Ведь самому Штифтеру ничего плохого Болендер не сделал, чего же ради ему стараться? Разве не так, Берек?

Берек мог бы ей разъяснить, что это не совсем так. Но Кневский сам счел нужным ответить:

— У Штифтера свои счеты со Штанглем. Его в свое время Штангль посадил. И если окажется, что Болендер на самом деле жив, и его поймают, это может послужить ниточкой для поимки Штангля. По некоторым данным, «мертвый» Болендер в мае 1945 года встречался в Австрии как с ним, так и с Густавом Вагнером.

Берек рассказал Кневскому о посещении ювелирного магазина, но Станислав считал, что поиски в Германии награбленных Болендером алмазов не помогут напасть на его след.

— В первые дни моего знакомства со Штифтером, — объяснил Кневский, — я попросил его поручить одному из своих сотрудников заняться ювелирными магазинами, но кольца, на которых по приказанию эсэсовцев были выгравированы слова «Жизнь + смерть», уже давно пошли на переплавку. Что до редких камней, их наверняка вывезли за границу еще во время войны, а если и нет, все равно в витринах выставлять не станут.

— И все же ими торгуют! — упорствовал Берек.

— Даже с самыми крупными торговцами алмазами, а их совсем немного, алмазный синдикат связан только посредством особых маклеров. Прежде чем попасть к покупателю, алмазы проходят через руки многих посредников. Большинство таких торговых сделок совершается не в Берлине, а в Лондоне. Алмазный синдикат ежемесячно устраивает там специальные выставки, и поэтому меня не удивило, что алмаз, который Болендер должен был передать Штанглю для Гиммлера, оказался там.

— Но этот алмаз, — возразила Фейгеле, — мог попасть в Лондон независимо от того, жив обершарфюрер или нет.

— А разве Штифтер этого не понимает? Недавно он допрашивал Эриха Бауэра по другому делу и между прочим показал ему фотографии трех военных преступников и среди них Болендера, которого якобы недавно задержали. Несколько лет назад Бауэр заявил, что Курта Болендера нет в живых, но это ему не помешало спросить: «А каким образом мой шеф попался?» Поездка Берека в Дуйсбург — город, откуда Болендер родом, ничего существенного нам не дала, а вот то, что Штифтер разыскал человека, служившего вместе с Болендером в Бранденбургской тюрьме, подтолкнуло меня поехать в Штеермарк, где я узнал, что бывший обершарфюрер долгое время жил там под фамилией Бреннер. Завтра, Берек, ты пойдешь со мной к Штифтеру. Он как будто напал еще на какой-то след. Но на сегодня, дети мои, хватит. Спой нам лучше, Фейгеле.

— Да что вы! Я, кажется, уже потеряла голос.

— Вы ей не верьте, — воскликнул Берек. — Поет она, да так, что заслушаешься. Впору продавать билеты.

Фейгеле радостно улыбнулась. Она не заставила себя долго упрашивать и запела песню о бездонном синем небе. Станислав и Берек слушали, зачарованные ее пением.

От Кневского Берек и Фейгеле вышли, держась за руки.

РУКИ НАЗАД

Как только Штифтер дал знать, что, судя по приметам, Болендера видели в Гамбурге, тотчас же туда переехали Берек и Фейгеле. Медицинский институт оба они к этому времени уже закончили, и им помогли поступить на работу в одну из клиник. Квартиру из двух комнат они сняли недалеко от города, в Пиннеберге. Прошло больше года, но ни разу им не удалось встретить человека, даже отдаленно напоминающего бывшего шефа «небесной дороги».

Кневский возвратился в Польшу. И супругам не раз приходила мысль, что пора покинуть Германию. Так бы они и поступили, если бы наконец однажды Фейгеле не примчалась домой возбужденная и с порога не выпалила:

— Я, кажется, видела его. Правда, я его представляла себе несколько иначе.

— Где? — бросился к ней Берек.

— В Эльберштадте. Что ты на меня так смотришь? Задержать его я ведь не могла. Порт большой и разбросанный. Болендер сел в автомобиль, и, пока я схватила такси, его уже и след простыл.

— А почему «кажется»?

— Потому, что в Собиборе я видела его всего лишь один раз. И то от страха закрыла глаза и шептала: «Приходи уж, приходи, страшная смерть». Или ты думаешь, что достаточно было мне взглянуть на рисунок, который ты мне показал, чтобы я его тотчас узнала?

Жители Гамбурга, особенно те, что хотят забыть о всех невзгодах и доставить себе удовольствие, знают дорогу в увеселительный квартал Санкт-Паули. Допоздна кипит здесь подогретое вином веселье. Если кошелек набит, там можно недурно провести время. Недалеко от бульвара в Санкт-Паули Берек и увидел его. Курт Болендер не спеша шел по одной из дорожек, усыпанных красной кирпичной крошкой. Уже несколько часов спустя Берек знал, где он работает и что зовут его теперь Курт Вильгельм Фале.

Иногда люди совершают поступки, которые трудно постичь. Скажем, то, что местом жительства Болендер избрал крупнейший город и порт Западной Германии, еще можно понять, но то, что он поступил кельнером в ресторан, где можно встретить людей со всего света, — уму непостижимо.