Длинные руки нейтралитета - [9]

И снова английские капитаны позволили себе легкое выражение неудовольствия. Эти артиллерийские системы стояли и на английских кораблях, но создал их французский инженер.

– …так что предлагаю по окончании постройки этих кораблей запросить их перевод в Черное море. Отмечу, что и для береговых батарей они будут грозным противником.

Гамелен одобрительно кивнул. Идея выглядела стоящей.

Адмирал Дандас с очевидностью испытывал недобрые чувства к выскочке Скотту, но высказать их вслух не стал. Анализ и предложения этого безродного капитана и вправду выглядели толковыми.

Расчет Семакова оправдался: «Морской дракон» успел проскочить на стоянку незамеченным. Матроса Мягонького отрядили подняться и «поглядеть, как там оно вокруг». Острое зрение сигнальщика не помогло: он никого не увидел. В оправдание ему следует заметить, что посторонних и в самом деле не было.

Сигнальщик чуть слышно свистнул в колодец входа. Оттуда быстро поднялся весь экипаж. Матросы, подчиняясь тихому рычанию унтеров, старались шуметь как можно меньше. Они вместе со всеми офицерами направились в Севастополь. Исключением стал командир: он решил навестить дракона в его пещере, рассудив, что рапорт Нахимову может и подождать минут пятнадцать.

В пещере дракон был не один, а в компании с Тифором. Тот нарочно не включал полную мощность светильника, опасаясь демаскировки, но даже при тусклом освещении была заметна озабоченность на лице у рыжего магистра.

После надлежащих приветствий Тифор начал объяснять:

– Владимир Николаевич, мы получили от своих личные письма, а также материалы и указания с просьбой сделать сложный расчет, в котором мне любезно согласился помочь Таррот Гарринович.

Магистр не стал уточнять, с какого рода материалом (имелся в виду тот самый неграненый алмаз) и с какими расчетами иномирцам предстоит иметь дело. Семаков, в свою очередь, не потребовал объяснений, хотя ему было интересно. Его больше волновал другой вопрос: как эта новая обязанность дракона может повлиять на возможность продолжать воздушную разведку. Вслух прозвучало:

– Таррот Гарринович, имеются данные, что эскадра противника сосредоточилась в Балаклавской бухте… где там карта… здесь то есть. Это недалеко, как видите. Будет ли у вас возможность для разведывательных полетов?

Дракон сделал движение гребнем; как и прежде, значение этого жеста осталось темным.

– Думаю, что полеты возможны, Владимир Николаевич. Этой же ночью постараюсь получить для вас сведения.

– Благодарю, Таррот Гарринович. Но постарайтесь соблюдать осторожность. Честь имею, господа!

– Одну минуту, Владимир Николаевич. Мы с коллегой, – тут Тифор учтиво наклонил голову в сторону крылатого, – еще задержимся. Могу ли я попросить вас передать письма нашим товарищам?

– Конечно же. Мне это не составит труда.

Эскадра отстаивалась в Балаклавской бухте. Все меры предосторожности были приняты.

Адмиралы ждали от сухопутных войск победы – и дождались.

Исход сражения на суше был предрешен еще до его начала. Слишком уж велик был перевес союзников: и в численности войск (почти вдвое), и в вооружении. Однако оно прошло не вполне так, как задумывалось в англо-французском штабе.

Потери российской армии оказались меньше, чем могли быть. История вздрагивала, кренилась – и все же шла по проложенному пути.

Глава 3

Мариэла прочитала письмо, адресованное ей лично, и слегка нахмурилась. По кратком размышлении она решительно вышла из дому. Рядом постоянно околачивались местные мальчишки, резонно ожидая, что эти немцы вполне могут нанять кого-то из них за мелким поручением: записку оттащить, к примеру. Именно такой юный трудящийся и подскочил к молодой барыне.

– Чего изволите?

– Где пластуны находятся, знаешь?

– Как не знать! Можем мигом отыскать!

– Так сыщи хорунжего Неболтая и передай ему записку – вот она.

В записке значилось следующее: «Тихон Андропович, приходи в наш дом. Получены новости по тому делу, что обговаривали. М.»

Медная копейка нырнула в ладонь мелкого порученца.

Прочитав записку, казак вознаградил мальчишку еще одной копейкой, велел вернуться к немецкой барыне и передать на словах, что, дескать, господин хорунжий все сделает, как просят.

Неболтай появился в доме иноземцев, когда уже стемнело. Разумеется, он вежливо осведомился о здоровье присутствующих, о загруженности работой и, наконец, наступило время для разговора. Хорунжий даже не спросил: просто бросил вопросительный взгляд.

Судя по лицу магистра магии жизни, новости были не из хороших. Слова это подтвердили:

– Плохо дело с учебниками, которые ты хотел, Тихон Андропович. Мне не разрешено брать их надолго на свое имя: библиотекари знают, что этот курс я давно сдала. Снять копию тоже нельзя: книги от этого защищены. Я бы свои тебе одолжила, да вот беда: их почти сразу по окончании курса продала, деньги были нужны. А купить трудновато. Я подсчитала: нужный набор обойдется на ваши цены рублей этак в триста.

Неболтая выдала как раз его полная невозмутимость. Новость и в самом деле была из разряда скверных, но показать свою реакцию казак не хотел.

– Но, Тихон Андропович, не теряй надежды, – продолжила молодая женщина. – Есть… кхм… обходные пути.