Длинные руки нейтралитета - [14]

При слове «турки» лицо сироты очень сильно переменилось. Все-таки он был наполовину греком.

– Будет сделано, господин лейтенант, – отчеканил он.

Сразу после того, как Костя удалился, Семаков заметил:

– Вот ведь пролазливый мальчишка!

– Все дети в известном возрасте любопытны, – философски заметил дракон, – мои тоже такими были. Так что у вас за дело, Владимир Николаевич?

– Касается оно воздушной разведки, Таррот Гарринович. Даже не знаю, долго ли еще она будет возможной…

Глава 4

Предсказание погоды, а точнее непогоды, оказалось точным. «Морской дракон» отстаивался в своем гроте. Войска коалиции медленно продвигались к Балаклаве. А лейтенант Семаков, захватив с собой старшего помощника, приготовился слушать рассказ Мариэлы о ее мире.

Много позже, вспоминая в подробностях рассказ, оба российских моряка, не сговариваясь, описали свои ощущения друг другу. По мнению Мешкова, это слушалось, как «вечера, когда отцов сослуживец Федор Иванович повествовал нам с братом о далеких землях, о таинственных обычаях туземцев, об обитателях морских глубин…» По мнению Семакова, рассказ напоминал читанные им книги, написанные путешественниками: «Ну, вроде как записки Головнина о Японии».

Большое впечатление на флотских произвел тот факт, что огромные водные пространства Восточного океана никем и никогда не исследовались за полной ненадобностью. Стабильность общества, которой так гордилась Маэра, оборачивалась не только светлыми сторонами. Семаков мысленно отметил, что как раз это дает Российской империи еще одну причину не слишком опасаться вторжения из этого мира. Мешков, услышав о Повелителях моря, подумал, что от них вторжение маловероятно, а вот набег… Историю Крыма он помнил превосходно. Правда, у маэрских островитян умения по части магии куда слабее, чем у континенталов, но ведь их наращивание – это вопрос времени. И оба (опять же про себя) дружно решили, что из всех тамошних государств и сообществ наименьшую опасность представляют драконье.

– …таким образом, господа, Маэре нечего искать на Земле. То, что есть у вас, мы имеем и сами. Нестабильность общества нам совершенно не нужна, а вот ей-то мы и рискуем, если вздумаем (допустим на минуту) отвоевать какой-либо из кусков земной территории. Сверх того: транспортировка людей в сколько-нибудь значимом количестве через портал представляется задачей сомнительного свойства. Вы знаете, как мы тут застряли. Осмелюсь предположить, что когда наши соотечественники решат задачу вызволения нашей группы, то вполне вероятно решение Академии и Верховного Совета Заокеании и вовсе прекратить контакты. Ну, если только не считать негатора.

Князь поднял бровь.

– Вы не ослышались, Михаил Григорьевич. Это единственное, что есть у вас и нет на Маэре. Честно сознаюсь: мы бы хотели заполучить негатора к нам – хотя бы временно. Для нашей науки он был бы изумительной находкой. Готова хоть тут же поклясться: это с десяток докторских диссертаций. И еще… я краем уха слышала от наставницы… в случае магических болезней и отравлений негатор может вылечить человека. Она заметила, что два таких случая знает.

Расспросы длились до темноты. Уже идя к себе, Мешков заметил:

– А знаешь, Клик, дело-то, глядишь, пойдет наверх, – и палец указал в небеса. – Через Корнилова или Нахимова. Сам знаешь: государь может потребовать отчета о наших делах. Нас с тобой, небось, на аудиенцию не позовут, так что подумать надо бы заранее, о чем говорить. А?

– Пока что надо бы исполнить просьбу и поговорить насчет этого унтера. А вот потом… да, ты прав, мыслить изо всех сил.

Костя с гордостью предъявил сестре (матери дома не было) добычу, получил законную похвалу и до такой степени утратил осторожность, что небрежно сказал:

– А я сегодня дракона видел.

Сестра выказала куда как небольшое внимание этому сообщению:

– Да ну? И какого он вида?

– Когти – во какие! А клыки – во! И с хвостом, и с крыльями. И говорить по-нашему может. А еще красивый: в медной чешуе.

– Как же он тебя не съел?

– Так он людей не ест. Только рыбу.

Только в этот момент мальчишка сообразил, что не выполнил приказ лейтенанта о молчании. Но он даже не успел собраться с мыслями, как старшая сестрица, не глядя на брата, молвила:

– Истинно мама говорит: выдумщик ты… А почему он в медной чешуе? Золотая покрасивше будет.

На юного фантазера снизошло вдохновение:

– Мой дракон медный – это как молодой он. Станет старше, так серебряным сделается. А совсем уж старшим – тогда золотой чешуя будет.

– А огнем дышать может?

– Ясно дело, он ведь не змей морской. Слушай, а ты сделать из ракушек дракона можешь?

На этот раз старшая сестра решила, что братец хватил через край:

– Ты что, маленький? Игрушек не хватает?

Упрек был зряшным: их Костя не имел вовсе.

– Так не себе же. Этих крабов с куском рыбы я сменял на человечка ракушечного у моряка. Может, он и за дракона что-то такое даст.

– Да я и не знаю, какой он из себя, дракон этот, – ответила девушка, но подумала, что младший, возможно, и сможет провернуть такую сделку.

– Ништо! Я покажу, – и мальчишка с энтузиазмом принялся отмерять пальцами, – шея, значит, вот какая; туловище поболее, хвост еще – да, и по спине гребень – и четыре лапки тут вот, и крылышки…