Длинная телега про Дядю Хрюшу - [2]

Ну, да. Короче, значит, все оттягиваются в полный рост. А тёща, ага. А тёща, короче, стоит и смотрит на это кино через стеклянную дверь. И думает, что же ей, бедной, делать. И в конце концов она въезжает, что это всё одна мафия, и ничего она тут не сделает. И Хрюшкин с ними всеми заодно. Короче, надо писать генеральному прокурору, нанимать адвоката, раскручивать следствие. И все эти смуры её так сильно загружают, что она машинально садится на диван и постепенно начинает беседовать с генеральным прокурором.

И вот вся бригада убитая заходит с кухни повтыкать в телевизор. А тут тёща сидит на диване и на полном умняке беседует с генеральным прокурором. Менты у врачей спрашивают: а это вобще откуда такая старуха? Врачи говорят: без понятия, хотя — она тут вроде с самого начала была, кажется. Менты говорят: вы послушайте, что она гонит! Она же стебанутая в натуре! Врачи на это отвечают: мы же не психиаторы вобще, но тут, по–моему, никаких сомнений быть не может. Стебанутость налицо. Менты говорят: а чего она тут делает, если она стебанутая? Это же непорядок, в натуре. Если она настолько стебанутая, она должна сидеть в дурдоме. Сейчас, короче, позвоним на дурдом, чтобы приехали забрали, а то ж это беспредел конкретный вобще. И вот старшой мент посылает младшого звонить на дурдом.

Потом приезжает скорая с дурдома, в хату заходят два санитара и психиатор. Младшой мент в это время уже кимарит на полу под вешалкой с телефонной трубкой в руках. Вся остальная команда сидит перед телевизором и занимается своими делами. Мент уже обрубился, тёща обрубилась, Хрюшкин продолжает ловить свои свинячьи кайфа, врач с медсестрой целуются и, короче. А по телевизору идёт концерт русской народной попсухи.

Дурдомовская команда тихо оглядывается по сторонам и начинает молча пританцовывать. А потом подпевать в три голоса: кальбаса, кальбаса, до чего ж ты хороша.

На этот шум просыпается мент старшой и говорит: о! ещё врачи! А промедол у вас есть? Дурдомовская команда ему что–то очень невежливо отвечает. У него сразу портится настроение, он берётся за дубинку и начинает обычный свой наезд: а ну, предъявите документы!

Дурдомовцы говорят: у нас с собой нет, у нас в машине. Сейчас пойдём принесём. А мент им: никуда вы не пойдёте, родные вы мои! Короче, мы вас всех задерживаем на сорок восемь часов до выяснения. Санитары сразу его осаживают: будь реалистом, мужик — нас же трое, а ты один, и, кроме того, какой–то дрянью наколотый. И в ответ на эту борзоту конкретную мент сразу меняется в лице, вытаскивает свой чёрный пистолет и каак заорёт: «Стоять, суки! Лицом к стене, руки за голову!»

И тут вдруг внезапно Хрюшкин, за которого все уже давно забыли, как будто его нету вобще. Так вот, Хрюшкин, короче, лежал–лежал, и в этот самый момент, когда мент пистолетом размахивает, телевизор орёт, дурдомовцы на измене. И в этот момент Хрюшкин вдруг как перднет! Прямо аж люстра затряслась! И всех, кто был с ним в комнате, резко пробивает на хи–хи. Поржали, короче, минут пятнадцать, и сразу стали все как родные братья. А тут кстати по телевизору началось белое солнце пустыни и все стали дружно в него втыкать.

Но Хрюшкин, он же, в натуре. Короче, кайфоломщик всем известный. Людям клёво, они только прикололись повтыкать в телевизор, а Хрюшкин прикололся попердеть. Пердит, блин, и пердит! И кроме того что воняет, как вагон тухлой капусты. Так, кроме того, ещё высаживает людей, что он вот–вот сейчас обделается. И что с ним потом делать. Дурдомовцы говорят: а давайте его в ванну положим, чтобы как только, так и сразу. А менты говорят, давайте его лучше вобще с квартиры вынесем, чтобы он тут вобще не вонял.

В результате, приходит вечером Хрюшина жена и застаёт такую картину. Короче, Хрюшкин лежит на коврике у порога, уже слегка обкаканный, но чувствуется, что это ещё только самое начало.

Конечно, эта картина её отнюдь не радует. В натуре, братья–сестры, что тут может быть радостного: взрослый мужик лежит под дверью в такой гнусной гадости и воняет хоть святых выноси. Она, конечно, смотрит на него и думает: во, подлец! И с таким дыбилом я жизнь связала. Правильно меня мама предупреждала, а я, блин, дура, её не послушалась. На этой печальной ноте она заходит в хату и видит свою маму совершенно никакущую на диване отъехавшую. А на ковре.

Ну, короче, все уже давно пообрубались, но зрелище всё равно впечатляет. Прикиньте: на ковре плотной кучкой четыре медика, два мента и медсестра. Короче, спокойной–ночи–дети.

Дяди Хрюшина жена минуты две смотрит на этот бардак, потом берёт в руки швабру, расталкивает ею всю уторчанную бригаду и выгоняет её с квартиры. Причём как–то так по–деловому, почти без матюков, как она вобще умеет. Типа вроде как бы небольшая уборочка вобще. При этом самое первое открываются все форточки, и остатки центров вылетают в атмосферу. А следом за ними вылетает пользованная машына с контролем и ништяком димедрола, медицинский саквояж, женские трусы, две ментовские фуражки и пистолет Макарова. Но подобрать всю эту хрень уже некому. Потому что гостёчки сразу посадились в свои тачки и скипнули быстрее ветра. И всем им было очень стыдно.