Дивизия особого назначения. Освободительный поход - [78]
– Подожди, Йигитали. Ну что, Романыч, мне кажется, клиент готов к ГТО, поговорим?
– Салам, херр Кранке, ну что, отведали кулаков унтерменша? Куда ж вы, интеллигент, на пастуха-то полезли, пастухи в горах на волков с одним ножом ходят, а вы против волка жидковаты. Кстати, за причиненные вам неудобства со стороны «азиата» НЕ приношу извинений, а будете кочевряжиться, вообще отдам ему на съедение. Задача ясна? Теперь будем общаться.
– Да понял я, объясните только, что значит «кочевряжиться»?
– Вы тут не для изучения русской филологии, херр гаумптман, вы тут пленный и отвечать будете на мои вопросы, вам ясно?
Утирая кровь, текущую из носа и вообще с лица (Йигитали кровожаден), Кранке издал звук, похожий на хрюкание, и ответил:
– Jawohl.
– Что знают о нашем подразделении и рейде в вашем ведомстве?
– Ну, что Сталин забросил в тыл Вермахта монголо-большевистских головорезов с целью диверсий и саботажа на коммуникациях Вермахта. Численность около батальона при поддержке двух танковых рот, должны переправиться на свою сторону через мост, который уже захвачен вашими головорезами из ОГПУ (хрена тебе, Хельмут как раз немец, и сюда его привел Вермахт). Но за мостом вас ждет засада, командование стянуло все войска из округи, и почти дивизия со всем тяжелым вооружением, при поддержке авиации, ударит на вас при прорыве. Так что я долго в плену не задержусь, товарищи!
– Все, Йигитали, забери херра Кранке и запри всех пленных. Где Онищук, кстати?
«Чингизид» увел абверовца, и я посылаю Артура собрать весь комсостав, скоро по одному собираются товарищи командиры.
И как только появляется Онищук, я наезжаю на него:
– Товарищ командир разведки, какова обстановка за мостом?
– Ну, если честно, не знаю, я занимался с пленными украинцами, одураченными Бандерой.
– А вы у нас, товарищ старший лейтенант, обязаны заниматься фильтровкой пленных или разведкой?
– Слушаюсь, товарищ капитан, сейчас же займемся разведкой.
– Отставить, Онищук, без тебя все разведали, на том берегу немцы нас ждут, численностью до дивизии, да еще с тяжелым вооружением, и авиация когда надо подлетит. Если бы мы сунулись на тот берег, то от нашей дивизии немцы ничего не оставили. Еще раз, товарищ Онищук, вы вместо своих ПРЯМЫХ ОБЯЗАННОСТЕЙ займетесь работой других лиц, арестую и передам в трибунал, помнишь ухлопанного полковника? (Это я про то, как разведуны самовольно напали на конвой немцев и нарвались на роту фашистов, про бой в разрушенном дворце.)
– Виноват, товарищ капитан, помню.
Все командиры, кроме отсутствующих, расселись кругом под деревом, и я начал:
– Как я уже сказал, товарищи, за рекой на территории родной Белоруссии нас ждет смерть, у нас не хватит сил прорвать засаду противника и уйти от преследования, потому объявляю обсуждение: что делать? Геройски погибнуть или попробовать ускользнуть?
Руку поднял майор ГБ Семенов, я ему махнул, давай, мол, Игорь, и тот начал:
– Товарищи красные командиры, как сказал капитан Любимов, у нас есть два выхода: погибнуть геройски и уйти от врага. Если мы геройски погибнем, то мы с собой унесем эту вражескую почти дивизию, и у врага станет на одну дивизию меньше. Как раз этой дивизии врагу может не хватить при решающем сражении, и мы своими жизнями поможем нашей Родине. Теперь второй вариант: мы уйдем и переправимся в другом месте, в результате эта дивизия у немцев останется. Но мы сохраним нашу часть и сможем и далее продолжать диверсии и саботаж, разведку и разжигание партизанской борьбы в тылу врага. И если сейчас на нас отвлечена одна дивизия, то, активизировав свою деятельность, мы сможем оттянуть на себя две, три или десять дивизий. Но на это нужно время. У меня все, товарищи.
Руку поднимает Хлебников, это который помощник Прибылова, и после моего разрешающего жеста начинает:
– Товарищи, а почему бы нам не объединить оба действия, группу прикрытия отправить в бой, на демонстративный прорыв, а остальные под шумок уйдут.
И тут начался галдеж, сторонники предложения Хлебникова начали спор с противниками, пришлось Семенову крикнуть:
– Отставить! Высказываемся по одному. Что предлагаете вы, майор Ахундов?
– Товарищи, предлагаю доверить командование отвлекающей группой мне – мне терять нечего.
– Товарищ майор, СССР вас воспитывал, учил, готовил из вас майора, и вы предлагаете погибнуть здесь? А где мы возьмем другого майора? Кто будет командовать вашим полком? Тем более майор вы боевой! Ладно вы, а те бойцы, кто останется с вами, что мы скажем их родным, их детям и матерям? – Это Легостаев не выдержал. А казалось бы, гебнюк гебнюком… однако!
Хлопаю в ладоши (ну ни колокольчика у меня, ни стакана с ложечкой), товарищи командиры замолкают, и я говорю:
– Товарищи, давайте все-таки обсуждать, что нам делать и как, а не то, кто хочет погибнуть или кто гибели недостоин!
Робко руку поднимает Полуэктов. И как же Денис, да без артиллерийских предложений?
– Товарищи командиры, предлагаю на позиции гитлеровцев не нападать, но нанести огневой удар. Для этого нам необходимо вывести на удар гаубицы, минометы, кроме того, обстрелять противника из танковых орудий через перелесок, классическая стрельба из закрытых позиций. Для усиления вреда от стрельбы танков необходимо из них стрелять навесной, почти мортирной стрельбой, то есть соорудить вал высотой примерно полметра-метр и этим действием увеличить угол возвышения танковых орудий. Танк ведь не гаубица и не мортира, он пушку вверх задрать не может. До начала стрельбы пешие и конные бойцы, повозки и грузовики с грузом уходят. Отправим также веломинометчиков поближе к врагу, но только батальонные минометы, ротными оперировать опасно. И они должны обстрелять позиции немцев с предельного расстояния, таблицы я им рассчитаю. А потом, расстреляв весь имеющийся лишний боезапас, взрываем мост и уходим. Также предлагаю уходить в разных направлениях, скажем, часть идет на север, часть на юг, и пусть враг напрягает мозги, кого сперва ловить.
