Дивизия особого назначения. Освободительный поход - [129]

Пока я занимался распоряжениями, подошла ОУГ, и ко мне прибыл Тарас Онищук-«испанец».

– Здоровеньки булы, товарищу командир.

– И вам не хворать, товарищ Тарас. Ну как вам бои с немцами?

– А що, дуже гарно, бьем немцив як козаки ляхив.

– Товарищ Онищук, мне очень бы хотелось поговорить с вами и с вашими командирами.

– Добже, пшепрошам, пан офицер[307], – шутит Тарас.

И мы с товарищем «испанцем» идем к штабу ОУГ, для атаки укрепления не нужны, то есть нужны, конечно, но артиллерии, а вот пехоте нет. Они же должны идти вперед. Зачем окопы в нападении. Незачем, потому братья-украинцы отдыхают, при этом какой-то сладкоголосый галичанин (а может, и волынянин или вообще черниговец) шепотом спивае писню про кохання дывчыны та парубка[308].

Несколько командных указаний Тараса (кстати, с недавних пор лейтенанта НКВД), и командиры ОУГ собираются на тенистой поляне, ну и я с «испанцем» иду туда же.

– Хлопци, тут товариш командир хоче поговорити з вами[309], – говорит Тарас, и сержанты, лейтенанты и всякие военинженеры с военинтендантами садятся поближе.

– Хлопци, – начинаю я на украинском, – будемо балакати на украинской мове, або на российской?

Конечно, я не большой спец в украинском языке, но двухмесячное общение с Онищуком (Петром), Нечипоренкой, Тыгнырядном и другими братьями-украинцами дало мне немного знаний в языке.

– Нехай командир, розмовляе росийською мовой, ми ж розумиемо, – говорит тот самый Завалий, наш диверсант, командир второго взвода ОУГ, все подерживают его.

– А тим, хто по росийськи не розумие, перекладемо, так що слухаемо вас: товаришу комдив, – подытоживает Тарас, и меня прет.

– Товарищи бойцы и командиры, братья-украинцы. На Украине голову поднял новый враг, враг, который опасней немцев и вредней чумы. Это организации украинских националистов. С одной из них, с войском Боровца, мы уже повстречались, и сразу скажу, это самая слабая, самая безвредная часть националистов. Но даже эта слабая часть повинна в гибели тысяч наших граждан, окруженцев и тем более партийных и политработников. Да и с этой УПА ПС мы уже скоро покончим, но руки пока коротки бороться с ОУН (б) и ОУН (м).

Вот это уже враги сильные, безжалостные и подлые. Они уже на западе Украины, уничтожили и уничтожают наших сограждан, причем, в отличие от УПА ПС, убивают не только военных, но и гражданских. Они убивают колхозных активистов, советских учителей и фельдшеров, акушерок и ветеринаров. Вот кому мешает акушерка, это же святая профессия, но оуновцы убивают акушерок и ветеринаров со спокойной совестью[310]. А какой вред украинской самостийности могли бы сделать советские акушерки и учителя, агрономы и ветеринары?

А теперь немного расскажу о ОУН и его руководителях, и помните: их необходимо уничтожать или брать в плен, можно отпустить сотню рядовых членов ОУН, но Бандер с Шухевичами необходимо выкорчевывать из жизни, как самую опасную гадину, поверьте, гитлеровцы менее опасны, чем эти существа.

Основоположник всего этого непотребства Евген Коновалец родился в Галиции, служил в армии Австро-Венгрии, дослужился до прапорщика. Затем революция, и Австро-Венгрия провалилась сквозь время, ну и Евген остался на обочине истории. Тут появился некий Симон Петлюра и приручил одичавшего Коновальца, да в полковники его произвел из прапорщиков, какова карьера. Правда, тут везению Коновальца опять пришла амба, и петлюровская Украина, покочевав по Польше, сбежала в неизвестном направлении. Евгену пришлось объявиться в Германии. А тут его и настигла заслуженная кара: прихлопнули его, еще до войны, в 1938 году[311]. Но детище его осталось.

В чем заключается программа ОУН? Они хотят взять власть в свои руки на всей территории Украины, а если получится, то еще отвоевать немалые куски у соседей, например, Кубань, части Чехословакии, Польши (не только отторгнутые у СССР Пилсудским части, но и больше), Белоруссии и вообще докуда рука дотянется. Теперь о том, какая власть будет в той Украине: править в этой Украине будут украинцы, но не всякие, а исключительно зарекомендовавшие свою лояльность националистической идее. Всех неукраинцев или изгонят из страны, или уничтожат, причем самые ненавистные для них люди – это советские украинцы. Потом евреи, поляки, русские, ну, и все остальные. Само собой, так как они буржуазные националисты, то будет передел всей собственности, вся земля-фабрики, заводы перейдут в руки «украинцев», правда, кто украинец, а кто нет, будет решать исключительно тот самый ОУН. И придется рядовому брату-украинцу снова становиться рабом помещиков и капиталистов. Короче, программа ОУН – это эсеровщина с националистичным уклоном крайне радикального и вождистского типа, – умничаю я.

– Товарищ капитан, а откуда вы про все это знаете? – спрашивает товарищ Завалий, комвзвода-два.

– Товарищ Завалий, вот вы у нас техник-интендант и знаете все по своей специальности, так?

– Так, товарищ капитан.

– А я до войны старшим лейтенантом Пограничных войск НКВД СССР был. И вы все знаете, что одна из главных обязанностей пограничника – это ловля нарушителей границы. И вы также знаете, что большинство шпионов, нарушителей границы, это наши бывшие сограждане. Ведь пока создашь из англичанина или немца человека, который не вызовет подозрений в СССР, пройдут годы, а тут бери украинца, русского, белоруса или латыша какого из эмигрантов, и все, он почти готов. Язык знает, скажем, обычаи народа своего знает, и внешне такой же, как мы, ему намного легче затеряться и не вызвать подозрений, чем тому же немцу. Поэтому мы изучали и изучаем весь контингент, так сказать, группу риска, тут вам и ОУН, и белогвардейцы атамана Семенова