Диверсия - [3]

— Я очень рад, — с чувством сказал Яман. — Вы знаете, я был экспертом рабочей группы по индийским противоядерным санкциям, и…

— То же самое в космической области, — не слыша, продолжал Периханян. — Мы одобряем всеобщий мораторий на исследования дальнего космоса. Во время кампании против российских космодромов наши активисты выступали вместе с «Гринписом». Наша позиция: космос — либо для преображённого коммунистического человечества, либо ни для кого. Пока коммунизм не стоит на повестке дня — мы космоса недостойны. — Он поморщился: — Чем здесь пахнет?

— Вентиляция, не обращайте внимания. — Яман показал вверх: несколько секций трубы были разобраны, из дыры тянуло гнилостной вонью. Рядом стояла стремянка, лежали инструменты, но никого не было. — Кажется, уже чинят, — неуверенно пояснил он. — Профессор, вы изучали материалы по Эшеру?

— Да.

— У вас сложилось какое-нибудь мнение? — вступила в разговор Хейс.

— Объект безусловно интересный. — Леонард Гайдарович остановился у стальной двери под номером «-9174». — Нам сюда, правильно? Но подлинность вызывает сомнения. Хотя бы то, что его якобы запустило НАСА… Мы уверены, что вся американская космическая программа была грандиозной фальсификацией. — Он сунул пропуск в кардридер. — Нас, кажется, должно быть четверо, коллеги?

— Да, ещё Мелинда Ши из службы безопасности. Но она опаздывает. Очень странно для неё. — Хейс вложила пропуск, дождалась зелёного индикатора, извлекла.

— Наверное, это она идёт. — Яман показал в другой конец коридора. Оттуда приближалась вторая волна загорающихся и гаснущих ламп — ещё далёкое пятнышко света. — В той стороне лифты для безопасников. — Он вложил карточку, индикатор на пульте зажёгся красным, кардридер выплюнул пропуск. — Да что такое, почему не проходит? А ведь мы все четверо должны авторизоваться — иначе дверь не откроется…

Хейс не слушала. Она глядела в тот конец коридора, откуда приближалась световая волна.

— Немного жутковато, — произнесла она.

Участок света уже приблизился, но он был пуст. Лампы зажигались и гасли, словно освещая путь кому-то невидимому. Шаги были слышны — твёрдая походка, чёткий перестук каблуков — но тьма скрывала идущего.

— Это привидение? — Яман хихикнул. — Или вы, Мелинда?

— Это я, здравствуйте. — В остров света перед дверью вступила маленькая хрупкая азиатка в круглых очках на пол-лица, в юбочном костюме тускло-оранжевой расцветки. Она походила бы на студентку или молодую учительницу, если бы под расстегнутым пиджаком не виднелась кобура. — Лампы почему-то работают со сбоем: загораются не надо мной, а в десяти метрах впереди. — Ши говорила монотонно, почти не разжимая губ. — Извините за опоздание, я застряла в лифте. Прошивка обновилась, а потом лифт не захотел ехать, потому что решил, что в кабине никого нет. Сбой в оценке веса пассажиров. — Она вставила пропуск — зажёгся зелёный огонёк.

— У нас та же история, — сказал Яман. — И мой пропуск не работает, вы не знаете, почему?

— Тоже из-за лифта. Вы ввели свой пароль дважды, лифт решил, что кто-то другой хочет пройти под вашим именем, просигналил в СБ, и наши на всякий случай приостановили все ваши допуски. Но уже должны разобраться. Попробуйте ещё раз.

— Как у вас всё строго, — пробормотал Периханян.

— Естественно, — ответила Ши. — Это же комнаты для допроса экстремистов. Опять не проходит?

Да, пропуск Ямана снова не прошёл. Четверо членов комиссии по-прежнему беспомощно стояли под дверью. Лампа погасла, оставив их в полной темноте. Яману пришлось пошагать туда-сюда, чтобы она загорелась снова. Ши вызывала кого-то по телефону.

— Запрос: Нагарджун Яман, восстановление допуска, — сказала она отчётливо и размеренно, как обращаются к автомату с не слишком продвинутым распознаванием речи. — Придётся подождать. — Ши убрала телефон. — У нас уже человек десять с той же проблемой. Решение должен принять майор Шпренгер, а он в ближайшие полчаса недоступен, у него намаз.

— Мы не можем ждать полчаса. — Хейс нахмурилась. — Я сразу после этой комиссии должна докладывать на Совете по чрезвычайным ситуациям. Мелинда, решите, пожалуйста, проблему.

— Хорошо, но под вашу ответственность. — Ши набрала что-то на клавиатуре, замок щёлкнул, дверь приоткрылась.

— Что вы сделали? — насторожилась Хейс.

— Ввела мастер-пароль СБ. Должна предупредить: тем самым я отключила внешнее наблюдение в реальном времени и взяла на себя полное управление локальной системой безопасности. Это придётся отразить в протоколе. — Ши толкнула дверь и первая прошла внутрь.

Стены были расписаны в успокаивающих пастельных тонах цветами, котятами и счастливыми детьми разных цветов кожи. Кроме одной: стену напротив двери наглухо закрывали голые металлические жалюзи. Вдоль неё тянулся конференц-стол с микрофонами, в углу стояли кулер и кофемашина.

— Необычно для допросной комнаты. — Периханян показал на весёленькие стенные росписи.

— Метод психологического воздействия, — сказала Ши, отодвигая свой стул.

— А, та самая «пытка позитивом»?

— Мы этих терминов не употребляем. — Ши нажала кнопку на рабочем месте, и жалюзи поехали вбок. — Такой интерьер пробуждает в допрашиваемом внутреннего ребёнка, провоцирует на открытость и послушание. В теории, по крайней мере. — Монотонный голос Ши ничем не выдавал её отношения к сказанному.