Диверсанты Второй мировой - [81]

В начале августа 1942 года школа перешла из ведения штаба истребительных батальонов Московской области в ведение реорганизованного отдела УНКВД МО, постоянный состав школы был введен в штаб отдела, и перед школой были поставлены новые задачи: готовить не партизан, а диверсантов, которые должны действовать в составе небольших групп (5–10 человек) в тылу врага, имея задачи чисто диверсионного характера…

Большую помощь в перестройке работы школы в связи с изменившимися задачами оказывает отдел УНКВД г. Москвы и МО, лично начальник отдела старший лейтенант госбезопасности т. Леонов, зам. начальника отдела майор т. Хаскин и начальник отделения лейтенант госбезопасности т. Гулов»[193].

К приведенной выше цитате, раскрывающей основные моменты работы школы, следует добавить, что изначально по соображениям секретности школа обозначалась в официальной переписке как «88-й истребительный батальон», а после первого начальника П. Н. Зуева школой руководил Л. Н. Никулочкин[194].

Наряду с практикой использования подростков-добровольцев как разведчиков и диверсантов по линии 2-х (затем 4-х) отделов территориальных Управлений НКВД, их подбор, специальную подготовку и переброску во вражеские тылы осуществляло и головное подразделение в системе НКВД СССР — возглавляемая П. А. Судоплатовым Особая группа при наркоме внутренних дел СССР, позднее преобразованная во 2-й отдел, а затем в 4-е Управление НКВД СССР.

Уже 27 июня 1941 года при Особой группе началось формирование войскового подразделения численностью в два полка, костяк которого составили добровольцы — студенты московских вузов, столичные спортсмены, комсомольские активисты и находившиеся тогда в Москве иностранные коммунисты-политэмигранты. Основной учебной базой войск Особой группы стало устроенное незадолго до войны спортивное стрельбище в Мытищах, а местом их постоянного расположения — казармы в городе Бабушкин (ныне Бабушкинский район Москвы) у железнодорожной станции Лосиноостровская. Впоследствии части войск Особой группы также базировались в казармах у подмосковных железнодорожных станций Зеленоградская, Клязьма и Кратово.

В октябре 1941 года войска Особой группы были преобразованы в Отдельную мотострелковую бригаду особого назначения (ОМСБОН) НКВД СССР в составе двух мотострелковых полков, усиленных специальными подразделениями. Уже с 1942 года на службу в бригаду принимали юношей и девушек, не достигших 18 лет[195].

Юных добровольцев-патриотов допризывного возраста в тяжелейшем для нашей страны 1941 году принимали на службу и в разведывательно-диверсионное подразделение при Разведывательном управлении Красной Армии (РУ РККА). Речь идет об особой воинской части 9903, предназначавшейся для разведки и диверсий на оккупированных территориях. Началом истории в/ч 9903 считается июль 1941 года, когда приказом РУ РККА при штабе Западного фронта была создана оперативная спецгруппа (ОС) из 12 офицеров во главе с полковником А. Е. Свириным. За первые полтора месяца существования ОС сформировала и отправила в тыл противника 52 боевые группы разведчиков диверсантов, укомплектованные кадровыми бойцами и командирами Красной Армии.

В середине августа 1941 года Оперативную спецгруппу преобразовали в Оперативный диверсионный пункт (ОДП) при штабе Западного фронта. Его начальником стал ветеран Гражданской войны и войны в Испании кадровый военный разведчик майор Артур Карлович Спрогис. Тогда же было принято решение увеличить личный состав ОДП за счет комсомольцев-добровольцев Москвы и Московской области[196].

Первичный отбор кандидатов на зачисление в часть Спрогиса происходил в здании Московского комитета ВЛКСМ в доме № 5 по Колпачному переулку, куда добровольцы направлялись их военкоматами и райкомами комсомола (Ныне на этом здании установлена мемориальная доска.) Подсчитано, что из трех тысяч юношей и девушек, пришедших туда осенью 1941 года, предварительный отбор прошли две тысячи.

Именно тогда на службу в ОДП был принят 17-летний выпускник Московского политехникума связи, классный радист и радиотехник Николай Бобров. После краткой дополнительной подготовки по хорошо знакомому ему радиоделу в старинном здании Даниловских казарм в центре Москвы и первой пробной переброски через линию фронта под Звенигородом Бобров был направлен в диверсионно-разведывательную школу ОДП. До ноября 1941 года школа, получившая впоследствии порядковый № 003, находилась в тогдашнем дачном поселке у развилки Минского и Можайского шоссе между Кунцево и Одинцово, а затем перебазировалась в здание Московского энергетического института на Красноказарменной улице, 14. Оттуда Николай в составе агентурных разведгрупп трижды перебрасывался на задания в дальние вражеские тылы. Одной из групп с его участием удалось более двух лет вести разведку и диверсии в «треугольнике» стратегических железных дорог Смоленск — Орша — Витебск[197].

То, как и чему обучали юных добровольцев, поступивших осенью 1941 года на службу в в/ч 9903, десятилетия спустя упоминал в своих мемуарах сослуживец и знакомец Николая Боброва Андрей Жданович, получивший в разведшколе и подтвердивший в зафронтовых рейдах квалификацию минера-подрывника: «…Через три дня после прибытия в часть мы прошли медкомиссию. Вскоре нескольких человек вызвали прямо с занятий и отчислили по состоянию здоровья. Наша спецподготовка заключалась в чисто практическом ознакомлении с оружием: нашим и немецким. Кроме того, на занятиях в Измайловском парке один командир преподавал нам „подрывное дело“, т. е. учил, как заложить толовую шашку или поставить ту или иную мину. Еще один учил тактике: как идти по заданному азимуту, как читать карту-километровку. Показывали нам, как бесшумно „снимать“ часовых. Говорили с нами серьезно, по-взрослому. Сами занятия длились около десяти дней с утра до ночи. Но если учесть, что в течение этого времени каждому из нас пришлось по два-три раза побывать в наряде на территории части, размещенной тогда в здании на Красноказарменной улице, то можно понять: знаний обрели не слишком уж много. Было естественно: если надо, значит, должен, а если должен, значит, можешь: „На месте разберетесь“. И, как ни странно, именно так в дальнейшем и было: разбирались на месте, обретали опыт и… Получалось у тех, кто оставался в живых…»