Диверсанты - [15]

Быстро, виновато оглядевшись, я проскользнул в дамское заведение, которое обреталось подле самого телефона, поближе к выходу. Следовало уповать, что никого из прелестниц или дурнушек, решивших навестить ресторан, в ближайшие пять минут не хватит расстройство желудка.

Выудив из кармана так называемую "походную аптечку", я извлек хитроумный, оснащенный пружиной шприц, вложил в особый приемник зеленую капсулу. Красная и оранжевая убивают, зеленая погружает супостата в здоровый четырехчасовой сон. Я взвел пружину, изготовился, притаился.

Они вошли в тихий ресторан, огляделись - так я думаю, - и прямиком направились к служебным помещениям, ибо деваться мне больше было некуда. Шаги сделались громче, гости миновали мою - прошу прощения, дамскую - дверь, задержались на несколько мгновений, совещаясь быстрым шепотом. Отворили "Мужскую".

Сосчитав до трех, я пулей вырвался в коридор. Один вошел, второй прикрывает - если, конечно, я столкнулся не с парой умалишенных, готовых вламываться дружно и разом.

Красивый, хорошо одетый человек, вооруженный револьвером, запоздало развернулся. Не то, чтобы очень уж запоздало, но в эдаких положениях все решается за долю секунды. Мой смит-и-вессон, зажатый в левой руке, уже глядел парню в живот. Парень благоразумно застыл, не пытаясь орудовать собственным стволом.

- Федеральное правительство! - известил я. - Вы арестованы. Бросьте револьвер, живо!

На приглядной физиономии возникло выражение растерянное, потрясенное и до предела обиженное. Человек сам состоял агентом федерального правительства. И арестовывал сам... Его? Задерживать?! Но смит-и-вессон был весьма впечатляющ, и неприятельское оружие послушно шлепнулось на ковер.

Я сделал шаг вперед; исподтишка, словно врач, делающий укол пугливому ребенку, воткнул иглу в ягодицу парня. Придавил спусковую кнопку. Глаза молодого человека расширились от неожиданности, потом подернулись влажной поволокой, остекленели, закрылись. Непрошеный гость начал опрокидываться, и я лишь чудом успел задержать его падение, чтоб, чего доброго, не сломал себе шею. Рассыпать по мотелю свежеиспеченных покойников было бы излишне.

- Что за черт?

В дверях мужского нужника объявился Номер Второй, одетый в точности как Номер Первый, но выше дюйма на два, плотнее и старше. Обладатель пышных светлых усов. Он ошеломленно уставился на мой револьвер. Должно быть, перелистывал мое досье, знал, что я прилично стреляю левой рукой, и не пожелал рисковать понапрасну. Замер не шевелясь.

- Урони пистолет! - распорядился я. - Оба арестованы за противодействие федеральному агенту, находящемуся при исполнении обязанностей. Неприятель возмущенно хмыкнул.

- Тебе осталось жить секунды три-четыре, amigo. Если пистолет не очутится на ковре, когда закончу говорить, я просто спущу курок... Вот, умница. Теперь, будь любезен, ухвати своего приятеля, затащи внутрь и усади на унитаз. Ничего ему не сделалось. Проспит четыре часа и проснется свежий, как огурчик. Да, забыл предупредить. Если носите запасные малокалиберные стволы, или метательные ножи - милости прошу воспользоваться. Только помни: это пытались проделывать не раз, и не два, но я стою здесь, живой и здоровый. Чего нельзя сказать о пытавшихся.

Разместив товарища сообразно моим указаниям, противник повернулся и смерил меня вызывающим взором.

- Не понимаешь, в какую петлю голову суешь? - осведомился он задиристо. - Могу растолковать...

- Не требуется. Знаю сам: ты - немалая шишка в Службе Федеральной Безопасности, с тобою так не обращаются, и я горько пожалею о содеянном. Теперь слушай: я - немалая шишка в Федеральном Агентстве... неважно, каком именно; и со мною тоже так не обращаются; и мы, таким образом, равны - однако я держу револьвер, а ты - нет. Выкладывай, кто явился вместе с Беннеттом? Выскочило имя из головы, ничего не попишешь.

- Да пошел ты к... Парень быстро и вразумительно сообщил, куда следует направить многогрешные мои стопы. Я печально поцокал языком:

- Терпения чужого никогда не испытывай, о сын мой! Прискорбно для здоровья и долголетия. Миссис Эллершоу сгребли господин Беннетт и еще кто-то. Рожица второго субъекта мне отлично знакома, работали вместе на Багамах и во Флориде. Римский профиль, коротко стриженные волосы, уверенная походка... На что вы надеетесь, олухи? Дама состоит под моей опекой!

- Дама? - Ухмылка парня сделалась отменно гнусной: - Тьфу! Лет восемь назад, может, и числилась дамой - заносчивая сучка, дравшая носик прямо к зениту, но в тюрьме свое дело знают... Вышла присмиревшей! И уже не лопается от спеси. Да и выглядит иначе...

Удивительно, с каким наслаждением подобные особи смакуют чужое несчастье, особенно ежели несчастье постигло человека лучше и выше, чем они сами.

- Тебя как зовут? - ласково полюбопытствовал я.

Поколебавшись, незнакомец ответил:

- Делленбах. Джим Делленбах.

- Благодарю, о Джим Делленбах.

- За что? - спросил парень с неподдельным удивлением. Собственно, парнем его называть можно было только с большой натяжкой: Делленбах, безусловно, готовился разменять пятый десяток; просто сохранял моложавый вид и подтянутость.