Диверос. Книга первая - [34]

Каждое утро Сигилль, родившаяся у самых границ Южных Лесов, в городке под названием Ольферт, спускалась сюда, чтобы провести хотя бы немного в окружении алых цветов, носивших с ней одно имя. Эльдрик распорядился обустроить здесь небольшую площадку, со скамьями и небольшим столиком, чтобы ее уединение было комфортным.

Но в это утро, уже подходя к площадке, Сигилль внезапно обнаружила, что побыть в одиночестве ей не удастся. На одной из скамеек устроилась Мэй Си – одна из прибывших вчера санорра. Вчера супруга коменданта составила первое, и, надо сказать, не самое лучшее, мнение о гостях, но сейчас подумала, что, пожалуй, поторопилась с выводами.

На самом деле, при свете дня, в сидящей среди цветов девушке, не было ничего ни таинственного, ни зловещего. Разве что необыкновенного цвета кожа и непривычный фасон платья с длинными рукавами, впрочем, нужно признать, очень изящного, особенно для суровой северной погоды, выглядели необычно. Нееобычно – но никак не пугающе. Положив руки в тонких черных перчатках на колени, гостья чуть склонилась к цветам у своего плеча и, закрыв глаза, казалось, наслаждалась их ароматом.

Услышав шаги, Мэй Си обернулась.

– Доброе утро, Сигилль, – она поднялась навстречу. – Я была уверена, что вы обязательно спуститесь сюда. Найдется ли у вас несколько минут? Или мы сможем встретиться в другом месте и в другое время, если сейчас у вас дела?

– Нет, абсолютно никаких дел, – Сигилль поднялась на площадку: – И здесь нам точно никто не помешает. Садитесь, Мэй Си.

Сев напротив, она еще раз бегло осмотрела собеседницу, еще раз удивившись тому, как просто на самом деле она выглядит. Даже волосы уложила так, как это делают гельдские девушки юге. Сигилль даже чуть улыбнулась, вспомнив, сколько времени в юности провела с расческой в руках, стараясь добиться совершенства в этом важном для нее тогда деле. Пожалуй, она даже была благодарна гостье за эти теплые воспоминания.

– Кажется, у вас ко мне не меньше вопросов, чем у меня к вам, – заметила Мэй Си. – Спрашивайте, не стесняйтесь.

– Вы сегодня какая-то… другая. Не такая, как вчера за ужином.

– При свете дня многое выглядит иначе, – улыбнулась санорра.

Сигилль покачала головой.

– Я однажды была в Хейране, в Сером квартале. Видела тех санорра, что там живут. Представить кого-либо из них любующимся моими цветами я не могу.

– Совершенно напрасно, – возразила Мэй Си.

Она подняла руку и поднесла ее к цветку, но не дотронулась до него.

– Спросите у гельда, раг`эш, гедара или саллейда – и каждый вам скажет, что он прекрасен. Но каждый увидит свое. Тот, кто пришел из Центральных Земель, будет любоваться формой лепестков и восхищаться ароматом, тот, в чьем сердце пылает огонь Эшге, будет вдохновлен тонким сочетанием ярких цветов и красок. Саллейда увидит и почувствует хрупкое и нежное создание, нуждающееся в любви и заботе, а гедар, способный один на один встретиться лицом к лицу с любым северным хищником, начнет прятать за спину руки, боясь повредить это тончайшее чудо, которое способна породить земля.

– А вы, Мэй Си? – спросила Сигилль: – Что видите вы?

– Гармонию. Абсолютное равновесие. Мы, санорра, очень остро чувствуем его. Видим его в окружающем мире, и стараемся обрести в собственной жизни. Поэтому можем представить, насколько это сложно.

Она снова повернулась к Сигилль

– К слову, о гармонии… Вчерашняя игра Фремм достойна похвалы. Эйл – сложный инструмент и она прекрасно его освоила.

Эйл – изобретение саллейда. Она состоит из треугольной деревянной рамы, высота которой – почти в рост взрослого мужчины – совершенно не заметна из-за ее изящного изгиба, повторяющего взмах крыла птицы, и натянутых на нее в несколько рядов струн разной толщины. Касаясь струн пальцами с разной силой, салейда научились вплетать в звуки Южных Лесов мелодии невероятной сложности и красоты. На южных границах Гельдевайн Таррен, Эйл часто имелся в состоятельных семьях, и умение играть на нем было признаком особенного положения среди знакомых. Хотя, конечно, простой саллейда в этом искусстве, ни на секунду не напрягшись, с улыбкой оставил бы далеко позади любого виртуоза из Центральных Земель. В заключении вчерашнего ужина, Фремм, дочь Эльдрика, по просьбе матери сыграла для присутствующих несколько мелодий. И это, действительно, было очень красиво.

– О, он уже очень старый! – рассмеялась Сигилль. – Помнит еще мои детские слезы и вечные скандалы с матерью. Сколько я не пыталась научиться, мне удавалось извлечь из него только странные звуки, но никак не музыку. Мы привезли его из Ольферта еще до рождения Фремм. Держали дома, как украшение, пока однажды дочка не услышала случайно, как звучат струны, и буквально загорелась мыслью научиться играть. Эльдрик даже нанял ей учителя – саллейда.

– Это очень заботливо с его стороны.

– Да уж. Он такой… заботливый.

– Ведь этот двор с цветами для вас тоже обустроил он?

– О, да, мы с Фремм… как раз уезжали на несколько дней. Он поехал за нами. И когда я зашла во двор, который еще недавно видела серым и раскисшим, увидела все эти цветы, то просто расплакалась!

Она оглянулась вокруг, словно оживляла в памяти этот момент. И вдруг услышала: