Диван для Антона Владимировича Домова - [13]
Теперь он понял, отчего его тело хотело их разорвать, этих быдловатых реальных ребят, действительно полагающих, что подкараулить в подворотне вшестером — это круто. Немного удивляло, как на подобное решился Никита, они же, в конце концов, вместе работают! Но его обычно завистливые глазки, понимание где-то в глубине, что ничего-то он в жизни не добился, написанное на лбу, и очевидный страх перед знакомыми это объясняли.
Больше эти парни Домова не веселили… а вот мешали конкретно…
— Я тебя отделаю, что сам себя в зеркале не узнаешь, засранец! — Владик распалился. Его, похоже, и деньги уже не так сильно волновали — в пустой башке стучал ритм драки, на шее вздыбились от пульсирующей крови вены. Что там какая-то мораль, или цель — все отступило на второй план, и лишь жажда, жажда насилия овладела этим мужчиной.
Тоша улыбнулся. Ему и самому было знакомо это чувство. Однако… Не выглядит же он, охваченный вкусом битвы, так же премерзко?!
— Чё ты лыбишься?! Чё?! — махнул битой Владик.
Он шагнул к Домову. Паренек, лежавший посреди мусора, вел себя так, словно чувство страха было вовсе не свойственно ему. И это бесило! Жутко бесило! Он не мог не бояться. Не мог! Никто бы не смог! А иначе… иначе, чего тогда они все здесь стоят?!
— Ты попал, урод! — замахнулся нападавший. — Ты у меня еще в ногах валяться будешь!
Однако удар отчего-то не был результативным! Домов лишь слегка подвинулся, так незаметно, словно и вовсе ничего не делал, но бита, проскользнув мимо него, влетела в большой старый ламповый телевизор, раскрошив экран.
«Что за?!.. И какой насмешливый взгляд черных глаз!»
— Попал-то у нас ты, — проворковал Антон, когда его соперник был в процессе второй попытки.
Товарищи Владика не успели понять, что произошло, но их главарь качнулся в сторону, а затем шмякнулся всей своей накачанной тушей прямо на осколки разбитого им телеприемника. А вот тот, за кем они охотились, тот, который уже не должен был и рыпаться, не только встал, хотя после такого удара это было делом нешуточным, но еще и с силой наступил на Владислава, вдавливая в его тело части телевизора. Причем при этом выглядел так, будто шпиговать прохожих радиоаппаратурой было для него делом совершенно привычным, даже обыденным…
Поверженный нападавший издал душераздирающий вопль вперемежку с хрипом, когда его кожа лопалась под напором острого нутра выкинутого на помойку старья.
— К-какого?
— Что за…
— Ублюдок! — послышались с разных сторон испуганные вскрики.
И свита, заражаясь жаждой мести, кинулась на обидчика своего господина, наполненная той же яростью, что прежде выливалась из Владика невидимыми, но вполне ощутимыми волнами.
Через минуту все их оружие уже покоилось в телах их хозяев и, истекая кровью, в предсмертной агонии, они лишь смотрели на этого странного парня, которого почему-то уже не могли ненавидеть…
Антон поглядел на находящегося в ступоре Никиту и наклонился, поднимая с земли то, что ему приглянулось, еще когда она лежал посреди разбросанного хлама.
— Н-не… — запинаясь пролепетал тот. — Я не х-хотел! Он меня заставил! Я п-правда!
— Да-да, — сказал Антон, подходя к нему. — Трусливый, жалкий пес. Хоть умри достойно!
Глаза мужчины широко раскрылись. Он не верил. Он не желал признавать. Он отвергал…
Глядя в глаза Домова, он видел в них свою гибель, но, не имея сил ни защититься, ни бежать, просто ждал, когда тот приблизится. Ждал, трясясь от страха, умоляя тихим голосом, и зная, что ничто ему уже не поможет… Но кто бы мог подумать, что он умрет вот так?! Попав по глупости не в ту компанию, позарившись на легкие деньги…
Глядя в глаза Домова, он видел в них свою жизнь. А ведь у него хороший, блин, диплом! Да и работа приличная. Девушкам он нравится. И отец деньги регулярно присылает…
Да вот только нужно ли это все тому телу, что лежит бездыханное на грязной мусорной площадке с воткнутой в его шею старой антенной?!
«Знаешь, Толик, я, наверное, ненормальный, — говорил Тоша сегодня вечером, сидя за стойкой бара „Жемчужина“ и поглощая одно виски за другим. — Я всегда так хотел одиночества, лишь о нем и мечтал, но стоило только ей появиться, и единственным моим желанием стало, чтобы она была рядом!»
«Знаешь, Домов, — отвечал ему бармен, услужливо подливая в его бокал новую порцию. — Это как раз доказывает, что ты совершенно нормальный!»
— Я нормальный? — спросил Антон тишину. — Хм… с чем с чем, а с этим ты, дружок, точно ошибся…
Домов коварно улыбнулся.
Он шел по ночным пустым улицам, слушая свои шаги, зная, что его демоны удовлетворены на сегодня и что никто не следует за ним.
И тьма улыбалась ему, и он улыбался ей в ответ и, принимая ее, вновь чувствовал себя по-настоящему живым…
НЕ ЛУЧШИЙ ЧЕЛОВЕК ДЛЯ ЗНАКОМСТВА…
Это был слишком идеальный день. Слишком теплый, слишком солнечный, слишком спокойный и слишком размеренный, чтобы агентство не потревожило Тошу в самом апогее ленной неги.
Придя в себя и вновь наслаждаясь человеческим одиночеством, пролеживая и так очевидные впадины на любимом диване, он уже было решил, что совершенно не расстроится, если Наталья Осиповна не позвонит, как обещала, но, увы, на сей раз она не обманула.
Когда коварный барон Бальдрик задумывал план государственного переворота, намереваясь жениться на юной принцессе Клементине и занять трон её отца, он и помыслить не мог, что у заговора найдётся свидетель, который даст себе зарок предотвратить злодеяние. Однако сможет ли этот таинственный герой сдержать обещание, учитывая, что он... всего лишь бессловесное дерево? (Входит в цикл "Сказки Невидимок")
Шестой ангел приходит к тем, кто нуждается в поддержке. И не просто учит, а иногда и заставляет их жить правильно. Чтобы они стали счастливыми. С виду он обычный человек, со своими недостатками и привычками. Но это только внешний вид…
Рассказ из сборника «Русские женщины: 47 рассказов о женщинах» / сост. П. Крусанов, А. Етоев (2014)
Роман молодого чехословацкого писателя И. Швейды (род. в 1949 г.) — его первое крупное произведение. Место действия — химическое предприятие в Северной Чехии. Молодой инженер Камил Цоуфал — человек способный, образованный, но самоуверенный, равнодушный и эгоистичный, поражен болезненной тягой к «красивой жизни» и ради этого идет на все. Первой жертвой становится его семья. А на заводе по вине Цоуфала происходит серьезная авария, едва не стоившая человеческих жизней. Роман отличает четкая социально-этическая позиция автора, развенчивающего один из самых опасных пороков — погоню за мещанским благополучием.
Триптих знаменитого сербского писателя Милорада Павича (1929–2009) – это перекрестки встреч Мужчины и Женщины, научившихся за века сочинять престранные любовные послания. Их они умеют передавать разными способами, так что порой циркуль скажет больше, чем текст признания. Ведь как бы ни искривлялось Время и как бы ни сопротивлялось Пространство, Любовь умеет их одолевать.
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.