Дитя звёзд - [22]

Воротник безопасности крепко сжимал горло.

Ганн сел за стол и склонил на него голову. Синяки снова принялись ныть. В голове крутился вихрь.

Перемешавшиеся образы заполнили его сознание. Генерал Вилер и его зловещие намеки на награду. Пространственники Карлы Снег. Пироподы. Джули Мартин. Голубое небо с невероятным образом исчезнувшим солнцем... золотистые солнечные фузориты в крови полковника Зафара... снова Джули Мартин, потом Карла Снег.

Он снова переживал бесконечное жуткое падение, которое завершилось посадкой в чреве планеты Земля, среди магнитных хранилищ памяти Машины. Перед глазами его опять вставали стерильные ледяные равнины Плутона, огромное, медленно вращающееся колесо станции Поларис. Он вспомнил о Требовании Освобождения и об удивительной любви к свободе среди анти-Плановых обитателей Рифов... любовь к свободе... любовь к свободе...

Он снова подумал о Джули Мартин. Он погрузился в воспоминания о курорте — сообщности в Плайя Бланка, о миниатюрной черноволосой девушке, чье пение он услышал и с которой они встречали на песчаном берегу золотую зарю. На ее губах была морская соль. Он видел ее лицо так ясно, словно она была вместе с ним в этой комнате.

— Джули... — прошептал он нежно, и она что-то хотела ответить ему...

— Пошли, оп! — грубо сказала она. — Вставай! Вперед!

Сержант с рогами радарных антенн на шлеме сердито тряс его за плечо.

— Опасник! Проснись!

Ганн встряхнулся. Он незаметно для себя заснул. Руки, на которые опиралась голова, затекли.

Он еще не совсем пришел в себя, когда охранник вытащил его в соседнюю комнату — большую, ярко освещенную, роскошно убранную. Комната утопала в золоте. Золотые гобелены на стенах изображали миры Плана Человека. Золотые светильники. Золотые подносы на золотых столах. Золотой ковер на полу, мебель, обитая золотистой тканью.

Сжимая руки Ганна, с каждой стороны стояли охранники. Они вывели его на середину комнаты и остановились, ожидая, пока сержант подойдет к двери в виде золотой арки и что-то скажет офицеру Технокорпуса в форме охраны Планирующего, который там стоял. Офицер нетерпеливо кивнул и поднял руку.

Сержант в шлеме повернулся и сделал знак своим людям. Ждать!

Бойс Ганн был совершенно уверен, что за дверью находился сам Планирующий.

В комнате они были не одни. Повернув голову — хватка охранников не давала ему возможности повернуться всем телом — он увидел, что в комнату вошла девушка-служительница, Дельта Четыре. Она опустилась на колени на золотую подушечку и шептала молитвы в четки-сонары. Она была невысокая и стройная. Лицо почти полностью было скрыто мягким капюшоном, но можно было сказать, что оно имеет правильную овальную форму, бледно и серьезно. Свободный халат служительницы широкими складками лежал вокруг подушечки. Пелерину украшала светящаяся эмблема тех, кто вошел в сообщность с Машиной — переплетенные символические эллипсы электронных орбит.

Охранники заставили его отвернуться. Один прошептал другому:

— Гляди! Она сейчас войдет в сообщность.

Даже находясь в столь ненадежном положении, Ганн не мог подавить соблазна увидеть, что происходит. Он никогда не видел служителя в момент связи с Машиной. Это было нечто желанное — и страшное.

Если кольцо вокруг шеи Ганна было бичом, который Машина придумала для подстегивания неверных слуг Плана, то связь-пластина в черепе служителей была пряником, которым награждали за верную службу.

Ганн знал, как она выглядит. Кажется, ему даже удалось мельком заметить яркий металлический диск, имплантированный в кожу на лбу сестры Дельты Четыре. На диске чернел узор отверстий, в которые входили электроды связного разъема.

Он знал, что сообщность считается высшим переживанием. Связь-пластина была только внешним ее символом. Самые тонкие изменения были произведены нейрохирургами Машины в самом мозгу. Через электроды Машина награждала своих верных слуг электронным удовольствием. Сигналы шли прямо в центр наслаждения.

Ощущение было бесподобным — потому что следы реальности не портили его чистоты. Оно не вызывало усталости, оно было бесплотным. Это была квинтэссенция удовольствия. Полностью лишенная визуальных, осязательных посредников, это была та великая радость, к которой всю жизнь стремятся люди, находя ее в виде несовершенного побочного эффекта еды, питья, холодного воздуха на горной вершине рано утром, общения с представителями противоположного пола. Это было первое, второе и третье одновременно, дистиллированное, усиленное, поданное непосредственно через яркий металлический диск.

Это так хорошо, подумал Ганн, что в этом чувствуется что-то неправильное...

— Она готовится! — прошептал охранник, и Ганн осмелился еще раз повернуть голову.

Это ему удалось — всего на секунду, но удалось. Охранники тоже смотрели и потому слегка ослабили хватку.

Сестра Дельта Четыре откинула капюшон, обнажив лоб. На белой гладкой коже он увидел яркий металлический диск — потом отвернулся, снова взглянул и увидел то, чему отказывался поверить его разум.

Он увидел лицо сестры Дельта Четыре.

От дверей послышался хриплый шепот:

— Пошли!

Охранники двинулись вперед, толчком заставив Ганна повернуться лицом к сержанту в радарном шлеме. С разгневанным лицом он яростно махал им рукой, подавая знак, что Планирующий ждет их.