Дитя Зла - [11]

Отряд стал выполнять его приказ, а сам он спустился со своего коня, чтобы слегка размять ноги. Паладин подошёл к огромному дереву, которое выросло посреди дороги, разделив её на две стороны. Он удивился тому, что дерево вполне себе занимало треть от ширины дороги. На этой дороге помещались в ряд три телеги и ещё оставалось свободное место, а дерево здесь могло появиться не раньше, чем полторы–две недели назад, и оно уже вон какое! Алистер подошёл вплотную к вековому дубу и стал всматриваться в трещины коры, которые постоянно расширялись. И хотя они ширились уже не так интенсивно, как в самом начале леса, но этого все ещё доставало для того, чтобы можно было сказать: дерево растёт и тучнеет.

Рассматривая кору около минуты, паладин обнаружил внутри себя интересную мысль и незамедлительно воплотил её в жизнь: он достал из–за пояса кинжал и с силой воткнул в дерево, после чего попытался протянуть его вниз, а затем немного поковырял ствол. Дерево отреагировало незамедлительно и в месте повреждения тут же начала образовываться новая кора. Тогда Алистер взял топор у одного из своих воинов и нанёс несколько рубящих ударов по стволу, вырывая куски коры. Для затягивания таких повреждений дубу потребовалось около пяти минут, и паладин сделал вывод, что срубить или спилить такое дерево всё–таки можно, но для этого потребуется усилия не менее чем пяти, а то и шести опытных дровосеков. И хотя дерево можно срубить, в этом нет никакого смысла, ибо пока рубится одно дерево, сотни других прорастают, не оставляя шансов хоть как–то ощутимо проредить лес.

Убедившись, что слухи от беженцев правдивы и лес неукротим, Алистер даже не попытался поджечь дерево. Вместо этого он направился в сторону разрушенного форта, куда послал своего оруженосца и ещё двух воинов. Его раздражало то, что по его ощущениям был уже полдень, а в лесу все ещё утренние или уже вечерние сумерки. Света не хватало даже для того, чтобы разглядеть хоть что–нибудь дальше двух сотен шагов.

Подойдя к форту, паладин своими глазами увидел то, как стенные брёвна с локоть в диаметре были переломаны словно тростинки; то, как массивная, состоящая из трёх рядов брёвен стена была вывернута наизнанку растущей сквозь неё сосной; то, как стебли плюща, местами достигающие толщиной в руку, обвили каждый сантиметр конюшни, а его густая листва полностью скрыла здание из виду, и только опытный военный человек мог догадаться, что может скрываться под плющом в этой части форта.

— Мастер! — раздался крик из глубины форта и Алистер устремил в ту сторону взгляд. — Мастер, подойдите сюда, вам стоит на это взглянуть!

Паладин подошёл к разрушенному зданию внутри форта, которое, по всей видимости, являлось командным пунктом, штабом.

— Что такое?

— Мастер, здесь, похоже, уже поживились ни то разбойники, ни то дикари; всё разграблено, всё ценное вынесено, но я нашёл кое–что интересное. — Станислав подозвал рукой паладина и что–то достал из–под доски в полу, которая была сломана растущим в центре комнаты деревом.

— И что тут? — спросил Алистер, принимая в руки кожаный свёрток.

— Я думаю, мастер, что это какая–то записка или отчёт, оставленный комендантом форта в надежде на то, что кто–то вроде нас прочтёт.

Паладин развязал верёвочку и развернул свёрток, внутри обнаружились листы бумаги. Разглядев листы, он понял, что это вырванные страницы из служебного журнала, в который каждый день велись записи различной важности; здесь было только четыре листа, а сам журнал нигде не наблюдался.

Алистер распрямил первый лист и пробежался глазами по тексту, но плохое освещение не позволяло ему чётко разглядеть буквы.

— Так, наклони сюда факел, я ни черта не вижу.

Оруженосец послушно подошёл к мастеру и поднёс огонь ближе к бумаге.

Паладин начал чтение и где–то в середине листа стал читать в голос:

— … активность дикарей стала настораживать нас, ибо если раньше они не решались даже приближаться к форту, то вчера ночью они напали на деревню, что недалеко отсюда. Мы заметили их, возвращающихся с награбленным, только под утро и незамедлительно атаковали, убив пятерых; остальные смогли сбежать. Странность была и в их добыче: орудия труда, металлические изделия, одежда. По какой–то причине их не интересовали ни рабы, ни ценности, ни провизия, ни скот. — Алистер дочитал первый лист и положил его под низ, после продолжил чтение. — Мы стали отправлять гонцов в другие форты и крепости, и получали известия от таких же гонцов, которых посылали к нам — все в один голос твердили, что такие рейды от диких происходят уже почти неделю, и по всей длине границы каждая такая группа пыталась добыть орудия труда, металл и одежду. Я отправил гонца к князю Тихомиру, чтобы он прислал больше воинов для охраны границ. В свою очередь, наши егеря стали замечать особое агрессивное поведение животных. Они часто находили разорванных селян или других животных с особой жестокостью, как не убивает ни один известный зверь. Были слухи, что в лесу появилось новое чудище, но наши егеря опровергли их, говоря, что видели, как трое оленей разорвали на части волка своими зубами. Егеря убили двух из них, внутри животных не нашлось ничего такого, что могло бы оправдать такое поведение. После мы стали терять уже наших егерей — они просто не возвращались домой. Ситуацию усугубляло приближение нового тысячелетия и вся страна готовилась к празднеству, так что до границ никому особого дела и не было.