Дитя Ночи - [6]

«Какой паром?» — ледяная рука медленно сдавливала сердце Морган. Она заставляла себя надеяться.

Мужчина уставился на нее: «Единственный паром! «Восемь-пять» до Уэксфорда!» Затем он резко выдернул руку, и, окаменев, Морган наблюдала, как он сбежал вниз по причалу и запрыгнул в рыболовную лодку, которую сразу накрыло беспорядочными вспенившимися волнами.

«Это не происходит. Я проснусь в любую минуту. Я знаю, что скоро проснусь». Медленно Морган ступила на небольшой пятачок, грубые мокрые камни под ногами нарушали равновесие. Тихонько она умоляла Хантера поскорее придти к ней, с сумкой в руке, опоздавшим на паром, потому что остановился купить маффин (кекс) или чай или что угодно. Она выпустила свои сенсоры. Ничего. Она послала ведьминское сообщение: «Хантер, Хантер, приди ко мне, приди ко мне, я здесь, жду». Ничего.

Ее волосы промокли от дождя, и резкие порывы ветра хлестали прядями по лицу. Морган стояла на краю бетонного причала, тяжелая, ржавая цепь издавала мучительный скрипучий звук, когда ветер тащил ее то туда, то сюда. Морган закрыла глаза, ее волосы упали по бокам. С годами наработанным опытом она быстро погрузилась в состояние медитации, абстрагируясь от настоящего момента, пространства, времени, погружаясь глубоко, где время и мысли, энергия и магия смешивались в одно целое.

Джиоманах. Всё ее существо было сфокусировано на имени Хантера, его глазах, запахе, ощущении от прикосновения к его коже, на его улыбке, смехе, ярости, страсти. В доли секунд она пережила годы воспоминаний с ним: битву Хантера с Кэлом, ее бросок атаме в его шею, его падение с обрыва в ледяную реку. Нанесение Хантером сигилов защиты вокруг дома ее родителей, блеск его прекрасных волос в лунном свете. То, как он обнимал ее, заворачивая в свой плащ после перевоплощения в волка. Тогда она лежала в слезах в его руках, ощущая треск костей в суставах, мышечные разрывы. Его голос, ласково произносящий успокаивающие заклинания, чтобы забрать ее боль и страх. То, как они с Хантером впервые занимались любовью, удивление и всю красоту этого, шок от боли и смущение, когда они только слились телами и сердцами. Его широко распахнутые зеленые глаза над ней. Другие вспышки воспоминаний проносились перед ней: образ за образом; отложившийся в памяти смех, эмоции; запах; нынешняя фаза луны; круги магии; ведьмы в мантиях; сияющая аура Хантера; Хантер в споре, в гневе; Хантер, сдерживающий слезы, когда Морган порвала с ним.

«Ан найл натрак», — прошептала Морган в дождь. «Ан ди алай, найл нитбэн, олэй рак биер…». И так далее — слова заклинания — сильнейшего заклинания, которое она могла сотворить без подготовки. Она взывала к ветру, дождю и тучам. Она развела руками, и тучи просияли, начиная разделяться. Она резко выставила руки вперед, и дождь уменьшился, утихомирившись, словно от наказания. Морган не волновало, наблюдал ли за ней кто-то или нет. Всё, что она делала, это заклинание, которое могло оттолкнуть Хантера от самого края его могилы. Когда она открыла глаза, дождь замедлился до раскаивающейся мороси; волны стали успокаиваться. Морган упала, ослабленная и изможденная от работы с такой могущественной магией. Постепенно она заставила свои ноги привести ее к толпе людей, скопившихся на причале. Голоса доносились до нее рыданиями, подобно хлюпанью обломков на воде.

«Нигде подобное не видано».

«Чудовищность, вот это что».

«Волна взошла, людей накрыла».

«На этом прекратился шторм».

Морган застыла, когда увидела на земле длинное покрывало из тел. Мужчины и женщины плакали, спорили, отрицали случившееся. Несколько пассажиров парома было спасено, и они сидели кучкой, оглядываясь в шоке и страхе.

Хантера не было среди них. Как и среди мертвых, лежащих на земле.

Морган собрала каждую капельку силы и магии в себе и послала их во внешний мир. «Если Хантер жив, я почувствую его. Если частичка его духа здесь, я почувствую ее, я пойму». Она стояла совершенно неподвижно с закрытыми глазами, выставленными руками. Ее грудь вздымалась и болела от напряжения. Никогда прежде она не выпускала свои сенсоры, свою магию с такой силой. Никогда не вкладывала всю свою мощь в попытке почувствовать кого-то. Она почти кричала от силового растяжения, чувствуя, будто летит отдельно от тела. «Хантер, ты жив? Где ты?»

Внезапно Морган упала на колени на острую крупную гальку, ощущая, как ударяется о землю. Она смотрела на причал, на дождь, на накрытые тела, но зрелище казалось мутным, все звуки приглушенными, все предметы поблекшими. Словно весь мир потерял что-то: какой-то элемент, делавший его ясным, богатым и полным. А потом она поняла.

«О, мой Бог. О, мой Бог. Он действительно исчез. Хантер исчез».

Невидящими глазами она уставилась на пенящуюся серо-зеленую воду. Как могло море посметь забрать того, кого она любила, ее родственную душу, ее муирн беата дана? Острая боль хлынула из нее, и она завыла: «Верни его!». Она широко раскинула руки, а потом, к ее изумлению, ее серебряное кладдахское кольцо — кольцо Хантера — соскользнуло с мокрого от дождя пальца и плавно полетело в пространстве. Не веря, Морган наблюдала, как серебряный предмет неясно блеснул в тусклом сером свете и беззвучно упал в море. Он исчез мгновенно, затонув быстро и тихо в мрачной воде.