Дитя Ковчега - [3]
– То есть, будь она в городе, вы бы не стали меня об этом просить?
– В точку, приятель. – Он стоял, ожидая, что я оценю шутку. И самодовольно ухмылялся, точно предательство – новая гениальная идея, которую он разработал, запатентовал и теперь ждал дивидендов. Затем принялся неуклюже погладил Жизель по голове. Она бросила перебирать шерсть и посмотрела на него с таким удивлением и благодарностью, на какие в подобной ситуации способны только женщины. И вручила ему блоху.
– Не имею права, – ответил я, – если вы не законный владелец. Принесли регистрационное свидетельство?
Конечно, следовало спросить об этом раньше. Как можно догадаться по имени, Иггли бывает резковата. Она сглотнула, взгляд стал жестче – обычная реакция, когда разговор заходит о «правах человека» – но, слава Иисусу, промолчала. Еще не хватало, чтобы Иггли решила, будто у нее есть моральное право лезть в мои дела – только потому, что мы пару раз помяли ее одеяло. Утро выдалось тяжелое, и она это знала: ночью на стоянке возле «Сейнсбери» произошла крупная кошачья драка, и мне пришлось осматривать шесть раненых, а также ругаться с их владельцами. Приемная воняла кошками. Бедный какаду, невинный разносчик орнитоза, аж грохнулся в обморок, когда хозяева и кошки устроили концерт. А до этого я обнаружил, что партия вакцины против гриппа для коат – паленая, и чтоб я сдох, если у нас в операционной не закончились нитратные капсулы. Я выглянул за дверь, чтобы сказать этим, с корзинками, подождать снаружи, но тут явился, рыча, ожиревший мастифф с кистой яичек. Проблема кошачьих воплей разрешилась, зато прибавились другие – в виде долговой расписки от хозяина пса и лужи мочи на линолеуме.
– Свидетельство? – переспросил Манн. – Не знал, что оно понадобится.
– Новые правила, – кивнул я. – С Кризиса Рождаемости.
– Не знаю, где она его хранит, – сказал он с упреком, точно я был обязан телепатически перехватить его мысли, отзвониться и предупредить о нужных бумагах до того, как он вышел из дому.
– На приматов, собак и лошадей выдаются свидетельства, – пояснил я. Повисла тишина – мистер Манн жевал щеки, слегка раскачиваясь на каблуках, поэтому я продолжил: – На кошек – нет.
– Что ж, кошки у меня нет, – зачем-то сообщил мистер Манн. – Зато есть обезьяна.
– Я вижу. – И я подмигнул Иггли. Жизель, покорно свернувшись на операционном столе, испортила воздух. Иггли покраснела.
– Нет, – поправил Манн. – В смысле, у меня другая обезьяна. Моя обезьяна. Раньше он принадлежал моей сестре, но она…
Манн замолчал. Я и так все понял. «Синдром начала тысячелетия», как его окрестили. Нет детей, нет будущего. Как она это сделала? Театрально, с вершины скалы? Или тихо и по-домашнему, накачавшись химией?
– Мы живем в ужасные времена, – покачал головой я. Я не шутил – чистая правда.
– Ричи тоже макака, – продолжал Манн. – Без родословной, в отличие от Жизели, но…
Я всегда тренирую перед зеркалом разные гримасы после того, как почищу зубы. И сейчас я примерил удивление. Будто не понимаю, к чему клонит Манн.
– Ну, может, я принесу его свидетельство вместо ее? Сойдет? – Он спрашивал меня как маленький мальчик учителя. – Понимаете, они не ладят. – Теперь его голос стал опасно доверительным. – Она и он. Жизель и Ричи. Видите ли, они дерутся. С тех пор как моя сестра… С тех пор как Ричи поселился с нами, он все время сам не свой. Вроде как осиротел. А еще он пытается замутить с Жизелью – лезет на нее и все такое, типа, хочет секса – но ей это не нужно. Понимаете, она стерилизованная. Поэтому, ну, фригидная.
Теперь я вспомнил, как ее стерилизовал. Миссис Манн утверждала, что у Жизели никогда не было самца и беременной она оказаться никак не может.
– Она воплощение девственности, уверяю вас, – чопорно заявила миссис.
Но, конечно, во время операции, я обнаружил двух эмбрионов, прилипших к матке обезьянки. За такое я всегда беру дополнительно.
– Ричи – живой парнишка, – умолял Манн. – Ему нужна подружка, а не высокомерная штучка, которая постоянно пытается его опустить.
Его собачьи глаза переполняло отчаяние: ему требовалось, чтобы его погладили по голове, дали кусок шоколада или пожевать резиновую кость, – как-то одобрили кипящий котел собачьих эмоций, которые заменяли ему интеллект.
Я вспомнил лицо миссис Манн, когда она приехала забрать Жизель после операции и подписывала чек – маленький подбородок решительно выдвинут, губы вот-вот расплывутся в победоносной улыбке. Я рассказал об эмбрионах.
– Вот видите, все-таки не воплощение девственности, – заметил я. – Ваша Жизель не такая невинная, как кажется.
Миссис Манн подстроила лицо.
– Ну, значит, я успела в последнюю минуту, – наконец улыбнулась она. Все это меня поразило – ее решительность, спокойствие, с которым она восприняла новость. (А как, например, волновался утром из-за кисты хозяин мастиффа; словно я хотел вскрыть яйца ему самому.) – Она слишком молода, чтобы стать матерью, – бодро прибавила миссис Манн. Это я уже не раз слышал – вполне стандартная фраза женщин, которые покупали обезьянок вместо детей, а потом начинали ревновать, когда маленькая мисс Примат взрослела и залетала. – Жизель вряд ли справится. Знаете, у нее были такие чувствительные предки.
«Я не такой, как остальные дети. Меня зовут Луи Дракс. Со мной происходит всякое такое, чего не должно. Знаете, что говорили все вокруг? Что в один прекрасный день со мной случится большое несчастье, всем несчастьям несчастье. Вроде как глянул в небо – а оттуда ребенок падает. Это я и буду».Мама, папа, сын и хомяк отправляются в горы на пикник, где и случается предсказанное большое несчастье. Сын падает с обрыва. Отец исчезает. Мать в отчаянии. Но спустя несколько часов после своей гибели девятилетний Луи Дракс вдруг снова начинает дышать.
Твоя работа — безумие других людей. Хаос их мыслей, путаница их слов, алогичность их поступков. А еще твоя работа — не потерять среди них себя. Но как это сделать, если одна из опаснейших пациенток — шестнадцатилетняя Бетани Кролл — изо дня в день твердит о наводнениях, пожарах, землетрясениях, цунами и ураганах? Списать все на диагноз: «навязчивые идеи различного рода апокалиптических сценариев»? Но ведь они начинают СБЫВАТЬСЯ!Игнорировать?Попытаться спасти?..А Бетани уже предрекает: «Двенадцатого октября — КОНЕЦ СВЕТА».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Горячая точка, а по сути — гражданская война, когда свои стали чужими. И нет конца и края этой кровавой бойне. А тут ещё и появившиеся внезапно дроны-шокеры с лицом Мэрилин Монро, от которых укрылся в подвале главный герой. Кто их прислал? Американцы, русские или это Божья кара?
Старый друг, неудачливый изобретатель и непризнанный гений, приглашает Мойру Кербишли к себе домой, чтобы продемонстрировать, какая нелегкая это штука — самоубийство... Как отмечает Рейнольдс в послесловии к этому рассказу из сборника Zima Blue and Other Stories, под определенным углом зрения его (в отличие от «Ангелов праха») вообще можно прочесть как вполне реалистическое произведение.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу вошли два романа:«Хроники Маджипура»Юноша Хиссуне, работающий в Лабиринте, находит способ пробраться в Регистр памяти, хранящий множество историй, накопленных за тысячелетия существования человеческой цивилизации на Маджипуре. Перед его глазами вновь происходят самые разные события из самых разных эпох маджипурской истории.«Время перемен»Действие происходит в отдаленном будущем на планете Борсен, заселенной потомками мигрантов с Земли, которая к тому времени практически погибла в результате экологических бедствий.