Дитя каприза - [8]

Рассудительная Салли. «Салли – это та из них, которая благоразумна», – так говорили о Салли в детстве, сравнивая ее с сестрой Полой. «Салли умница, у нее такая светлая головка», – говорили о ней, а на самом деле это означало, что Пола красавица, а она, Салли, настоящая дурнушка, поэтому приходится в утешение найти в ней хоть что-нибудь хорошее. Она знала, что это делалось по доброте душевной, но ей все равно было очень обидно. Ей не хотелось быть ни рассудительной, ни благоразумной. Ей хотелось быть красивой, как Пола, она отдала бы все, чтобы хоть немного походить на сестру, изумительная внешность которой привлекала и очаровывала людей повсюду, где бы она ни появлялась. Но если волосы Полы были упругими и блестели, словно отражая лучи утреннего солнца, то волосы Салли были прямыми и тусклыми; если глаза Полы были яркого изумрудного цвета, то ее глаза были самыми заурядными – карими, черты ее лица были такими же, как у Полы, но казались смазанными, и выглядела Салли более приземистой – пока еще не толстой, но более крупной. Поэтому рядом с Полой она всегда чувствовала себя громоздкой, хотя была на целых четыре дюйма ниже ее ростом и почти на два года моложе.

– Мамочка, почему я не выгляжу так, как Пола? – спрашивала она, с самым несчастным видом разглядывая свое отражение в зеркале в пятилетнем возрасте, но ее мать, сама в недоумении от того, что произвела на свет такую красавицу – старшую дочь, не могла дать Салли вразумительного ответа.

Девочки подрастали, но ситуация не менялась. Что бы ни делала Салли, чтобы улучшить свою внешность, она всегда знала, что у нее нет ни малейшей надежды сравниться с Полой, и эта мысль настолько лишала ее уверенности в себе, что ей всегда казалось, будто окружающие, встречаясь с ней впервые, восклицают за ее спиной: «И это сестра Полы? Эта дурнушка? Боже мой, когда раздавали красоту, она, наверное, была где-нибудь в заднем ряду!» То, что лишь немногие из знакомых девочек могли соперничать с Полой, совсем не утешало. Ведь им не приходилось жить рядом с богиней, не надо было соперничать с общепризнанной красавицей.

Несмотря на все это, Салли обожала Полу. Когда другие девочки, завидовавшие ее внешности и тому, что красота открывает перед Полой многие двери, а особенно тому, что вокруг нее всегда увивалась целая толпа молодых людей, отпускали ехидные замечания, Салли выступала в роли самой рьяной заступницы сестры. Кто бы мог подумать – и меньше всего сама Салли, – что красота Полы ее погубит! Ведь Пола для нее была не только сестрой, но и сверкающим золотым идолом, и Салли испытала настоящее потрясение, когда наконец была вынуждена признать, по крайней мере наедине с собой, что другие девочки, возможно, и правы, осуждая Полу.

Салли встала, уронив купальную простыню, и накинула шелковый халатик. Он слегка прилип к ее все еще влажной коже, и она снова внимательно посмотрела на свое отражение в зеркале, на сей раз в полный рост. Долгие годы диеты и упражнений навсегда устранили некоторую грузность фигуры; теперь ее тело выглядело гибким и упругим, но все-таки было более округлым, чем когда-то тело Полы. Как и лицо, тело опровергало возраст Салли. Иногда те дни, когда она жила в тени Полы, казались далеким прошлым, а иногда – будто это было только вчера. Салли понимала, что ей никогда не сравниться с непревзойденной красотой сестры, но она, по крайней мере, являла миру неплохую ее имитацию. У нее было все, о чем она когда-либо мечтала, и даже больше. Этот дом на Сентрал Парк Саут, ранчо в Колорадо, дом в Монтего-Бей, собственный реактивный самолет, возможность покупать все что душе угодно. Неплохо для девушки, выросшей в микрорайоне, застроенном муниципальными домами!

Но важнее всего то, что она вышла замуж за человека, который был мужем Полы. Это окончательно убеждало, что она все-таки была не настолько хуже сестры, как ей казалось.

…Только эта тень прошлого, глубоко запрятанная в тайниках сердца, омрачала жизнь Салли, и изгнать ее не мог даже призрачный блеск окружавшей ее роскоши. На мгновение преследующая ее тень омрачила мысли Салли, но она с привычной уже легкостью отогнала ее от себя и направилась в гардеробную. Сегодня вечером они с Хьюго ужинали с важным сенатором, который обычно включал в число своих гостей деятелей шоу-бизнеса, а Салли еще не решила, что надеть. Ступая по палевому ковру, она подошла к одной из вешалок, расположенных вдоль каждой из обитых муаровым шелком стен, и, выбрав черное платье, приложила его к себе. У платья был скромный круглый вырез, красивые длинные рукава до запястья, на спине – разрез от ворота до талии, а короткая юбка придавала наряду задорный вид. Если надеть к нему бриллиантовые серьги и браслет, оно будет выглядеть очаровательно. «Да, – подумала Салли, – надену-ка я черное… а может, все-таки бархатное, цвета клубники…»

Ей показалось, что кто-то вошел в ее спальню, примыкающую к гардеробной, и Салли обернулась, все еще прижимая к себе платье и недовольно хмуря брови. Она приказала слугам не беспокоить ее, потому что очень дорожила возможностью побыть в одиночестве. Было нелегко привыкнуть к тому, что ее жизнь проходит на глазах. Очень приятно сбросить нижнее белье и знать, что оно будет выстирано и возвратится на свое место в ящик комода выглаженным и надушенным, еще приятнее было не беспокоиться о том, что нужно убрать со стола и вымыть посуду, но ее все-таки слегка смущало, когда молчаливые горничные подобострастно выполняли при ней свои обязанности.