Дитя фортуны - [72]

В тот вечер Рей что-то почувствовала — внизу живота у нее словно камень образовался. Поняв, что скоро вот-вот родит, Рей ужасно испугалась. Она с трудом объяснила по телефону врачу свое состояние. Доктор начала ее успокаивать, утверждая, что у нее обычные симптомы Брэкстона — Хикса, то есть ложные схватки. Из всего этого Рей поняла только одно: ее беременность скоро закончится. У нее и в самом деле будет ребенок.

После этого Рей стала сама не своя. На работе она путала файлы и не могла соединить Фредди с теми, кто был ему нужен. Однажды Фредди пригласил ее на просмотр одного канадского фильма. Там некая вдова по имени Евгения, оказавшись на далеком севере, где снега было по пояс, боролась с волками с помощью винтовки, а с одиночеством — с помощью крепкого индийского чая. Сидя в зале, Рей все время вспоминала свою мать и к концу фильма разрыдалась.

— Ну и дребедень, — сказал Фредди, когда в зале зажегся свет.

— Правда? — спросила Рей, вытирая слезы рукавом блузки. — Вы не купите этот фильм?

— Пусть канадцы сами его и смотрят, — заявил Фредди. — Они там у себя в Торонто думают, что сидеть и ждать прихода весны — это безумно интересно.

Возможно, оттого, что дела шли неважно, а возможно, оттого, что Рей уже было на все наплевать — ведь все равно уволят, — в общем, придя в офис, Рей подделала подпись Фредди и от его имени купила права на «Евгению». Вернувшись на улицу Трех Сестер, Рей никак не могла прийти в себя после столь опрометчивого поступка. Даже отказ Лайлы выбирать имя для ребенка не отвлек ее от тягостных мыслей. Однако Рей не стала долго расстраиваться. По дороге домой она заехала в китайский ресторанчик и, ожидая свой заказ, вдруг почувствовала сильнейшее разочарование. Любимый мужчина ее обманул, тренер, на которого она так рассчитывала, не хочет обсуждать с ней имя будущего ребенка, а тот тренер, с которым она работает, общается с ней не чаще раза в неделю, оставляя на холодильнике короткие записки типа: «Сегодня она в хорошем настроении» или «Осторожнее — сегодня она встала не с той ноги». Садясь в машину, Рей чувствовала, как остро пахнут китайские пирожки, лежащие рядом с ней на сиденье. От этого запаха ей стало еще хуже. Паркуя «олдсмобиль» возле дома, она думала о матери, находившейся где-то за три тысячи миль, и в результате ударила чужой «мустанг». Рей пришлось оставить владельцу записку с указанием координат своей страховой компании.

Шагая по дорожке к дому, Рей продолжала мысленно перечислять все несчастья, обрушившиеся на нее с прошлого лета, и вдруг остановилась как вкопанная. Прямо перед ней в тени деревьев стоял тот самый одичавший черный Лабрадор, который когда-то во время жары уже заходил в ее двор. Рей знала, что бежать ни в коем случае нельзя. Она стояла, прижимая к себе пакет с китайской едой. Было холодно, в апреле такое бывает редко. Даже на расстоянии было слышно глухое рычание собаки. Она была такой худой, что можно было пересчитать все ребра.

— Хорошая собачка, — сказала Рей.

Джессап как-то рассказал ей, что собаки ловят оленей, хватая их за задние ноги. Они ехали по Скай-лайн-драйв и любовались осенними листьями, когда внезапно увидели стаю собак, преследовавших добычу. Рей удивила такая осведомленность Джессапа, но она не верила ему до тех пор, пока не услышала далеко в лесу яростный визг. После этого она велела Джессапу жать на газ и ехать отсюда как можно быстрее.

Собака держала хвост кверху, что было недобрым знаком. Рей почувствовала кислый привкус во рту и подумала, делают ли беременным прививки от бешенства. Ребенок зашевелился. Когда он вот так ворочался, Рей казалось, что внутри ее ходят волны.

— Я иду домой, — сказала она собаке, которая стояла так близко, что Рей чувствовала тепло ее тела. — А ты стой здесь.

У Рей дрожали ноги. Наверное, поэтому путь до двери показался ей невероятно длинным. Открыв замок, она влетела в дом и так и осталась стоять, дрожа и прижимаясь спиной к двери. Затем положила пакет с едой на кровать и пошла на кухню, откуда был виден двор. Собака, растерянно озираясь, стояла на том же месте. Если она пришла сюда из каньонов прошлым летом во время неслыханной жары, то, скорее всего, последние месяцы пряталась где-то в городе, выходя из своего убежища по ночам, чтобы порыться на помойках и поискать воду в сточных канавах или поилках для птиц. Но когда-то ее явно хорошо выдрессировали, и теперь она выполняла команды Рей. Собака простояла бы так всю ночь, если бы Рей не показала ей тарелку с китайскими пирожками и не позвала ее.

Это была сука, причем вовсе не такая злобная, как могло показаться. Собака внимательно наблюдала за Рей и, когда та закрыла входную дверь, бросилась к тарелке с едой и мгновенно проглотила все, что на ней было. Рей села за стол и доела оставшиеся пирожки. Она пошла на кухню, чтобы вскипятить воду для чая, и, выглянув в окно, увидела, что собака не ушла, а, свернувшись калачиком, улеглась на крыльце. В ту ночь Рей взяла с собой в постель рукоделие и принялась старательно вышивать крестиком по краю детского одеяльца узор в виде маленьких сердечек. Сквозь закрытую дверь до нее доносилось всхлипывающее дыхание спящей собаки. Удивительно, как дыхание живого существа может проникать в ваши сны, связывая вас с ним воедино. Утром Рей поставила на крыльце миску молока, а затем, набравшись храбрости, даже потрепала собаку по холке.