Дитя четверга - [6]

– Для Митчелл-Бернса.

– Угу, – кивнул он.

Очевидно, Спенсер был знаком с этой компанией, производившей лекарства и химикалии и финансировавшей исследования в разных областях, начиная от медицины и кончая рациональным использованием энергии.

Официант подал обед. Эллисон заставила себя есть мясо с кровью и пить красное – цвета крови – вино, хотя не любила ни то, ни другое. Напитки комнатной температуры великолепны, когда вы живете на Северном полюсе. Она же предпочитала все либо ледяное, либо обжигающе горячее.

Вино, смешанное с водкой, отнюдь не способствовало улучшению ее зрения. Пытаясь найти фужер с водой, Эллисон опрокинула бокал с вином на рукав Спенсера, на котором тут же появилось темно-красное пятно.

– О Господи! – пробормотала она, сложив руки на открытой груди. – Прошу прощения.

Она никогда не плакала. Вот Энн готова была разразиться слезами, если у нее всего лишь упадет шляпа. Сейчас Эллисон испытывала сильное желание зарыдать. Должно быть, она отчаянно пьяна или дьявольски обижена.

А почему ей не быть обиженной? Сегодня она узнала, что является объектом насмешек во время бесед сестры и Дэвиса. Как много людей считают ее эксцентричной старой девой, имеющей представление о сексе лишь на основании опытов над лабораторными животными! Мысль об этом заставила ее содрогнуться, а желудок, похоже, грозил восстать против той пищи, которую должен был переварить.

– О, оно расплывается! – Без особого успеха Эллисон попыталась промокнуть пятно своей салфеткой.

– Забудьте об этом.

– Дорогая, ты уверена, что здорова? – спросил Дэвис. – Ты сама не своя весь вечер.

Если только что ее душили слезы, то сейчас вдруг захотелось смеяться.

– Я здорова, – повторяла Эллисон между приступами истерического смеха. – Просто меня немного трясет после падения. – Она снова почувствовала прилив угрызений совести и раскаяния. – Честное слово, мне очень жаль, что я испачкала вам пиджак.

– Компенсируйте это мне.

– Как?

– Потанцуйте со мной. Эллисон внезапно протрезвела.

– Потанцевать? – растерянно переспросила она.

Глава 2

– Конечно, Энн, – сказал Дэвис. – Ты наверняка почувствуешь себя лучше. Ведь ты любишь танцевать.

Это верно. Энн в самом деле любила танцевать, обладала грацией и чувством ритма. Эллисон, в сущности, так и не овладела этим искусством. Мать заставляла обеих учиться танцам. Однако, несмотря на все усилия Эллисон, из этого ничего не вышло.

– Прошу вас, – проговорил Спенсер Рафт, поднимаясь с места и протягивая ей руку. – Если, конечно, у вас не болит колено.

– Нет, с коленом все в порядке. – «Меня беспокоят мои неуклюжие ноги», – подумала она.

Каков у нее выбор? Она уже упала в объятия этого мужчины еще до того, как они успели поприветствовать друг друга. Она испачкала кровью его носовой платок. Она испортила ему пиджак стоимостью не менее трехсот долларов. Если он согласен танцевать с ней, несмотря на испачканный рукав, она вынуждена согласиться, хотя у нее поехал чулок. Если откажется, Дэвис наверняка рассердится на Энн за то, что та была нелюбезной с его другом. Допустить этого Эллисон не могла.

Она отложила салфетку и встала. Спенсер взял ее за локоть и повел к танцевальной площадке.

– Мы скоро вернемся, дорогой, – через плечо бросила Эллисон Дэвису.

Ее вдруг охватила паника: показалось, что она покидает Дэвиса навсегда. Этот человек, похоже, обладал способностью заставлять людей подчиняться его воле. По всей видимости, ему ничего не стоило увести женщину куда угодно, даже из-под носа ее нерешительного жениха.

Если бы в этих явно мужских объятиях была Энн, Эллисон заволновалась бы за будущее сестры и Дэвиса. Но в объятиях находилась не Энн.

Не кто иной, как Эллисон оказалась в кольце его рук. Она выпила спиртного больше своей привычной нормы. События вечера развивались катастрофически, впрочем, этого следовало ожидать. Она устала притворяться и выдавать себя за кого-то другого.

И под влиянием уютного тепла, исходящего от Спенсера, Эллисон позволила себе расслабиться. Подобно маленькой девочке, которая хочет спрятаться, она укроется с головой одеялом, полагая, что никто ее не увидит, поскольку она сама никого не видит. Именно так чувствовала себя Эллисон в тот момент. Мир воспринимался ею сквозь какую-то дымку. Она спряталась в этом тумане. И не намерена была отвечать за дальнейшие события.

Но разве неудивительно, что, ведомая Спенсером Рафтом, Эллисон без особых усилий двигалась в танце, хотя никогда раньше не могла понять намерения своего партнера? Даже несмотря на высокие каблуки, она двигалась в такт музыке в одном ритме с его телом.

– Вы все-таки чувствуете себя неважно, не правда ли? – Губы Спенсера шевелились у самых ее волос, на щеке она ощущала теплое дыхание.

– У меня кружится голова, – созналась Эллисон. Более того, ей казалось, что она парит в невесомости.

Он положил ладонь ей на голову и прижал к груди. Пальцы погрузились в волосы и начали массировать ей затылок. Эллисон блаженно закрыла глаза, но затем вдруг резко открыла их. Что он делает!

– Прошу вас, Спенсер, – проговорила она, пытаясь отстраниться от его руки. – Я… Дэвис…

– Тс-с, все в порядке. У вас сегодня очень трудный день.