Дитя бури - [65]

Между тем мы прошли за внутреннюю ограду королевской резиденции, снаружи которой собралось очень много народа, и все они шумели, кричали и ссорились. Обычная дисциплина в эти смутные дни отсутствовала. Внутри же ограды, вход которой строго охранялся, находилось только десятка два членов королевского совета, король, Кетчвайо, сидевший по правую руку короля, Нанди, несколько слуг и двое огромных молчаливых парней, вооруженных дубинами. Я сразу догадался, что это были палачи. В тени, в углу, я заметил еще старого карлика Зикали, хотя каким образом он попал сюда, не знаю.

Я смело подошел к Мпанде и поклонился ему. Он был так же толст, как всегда, но выглядел осунувшимся и сильно постаревшим. Он пожал мне руку и справился о моем здоровье, Кетчвайо тоже протянул мне руку и сказал, что ему передавали, будто я в какой-то стычке при Тугеле получил удар в голову, и он надеется, что это не имело плохих последствий.

— Нет, — ответил я, — но я опасаюсь, что другие не так счастливо отделались, в особенности те, которые напоролись на полк ама-вомбов, с которыми я случайно производил мирную разведку.

Это было дерзко с моей стороны, но Кетчвайо отнесся добродушно и громко рассмеялся на шутку.

Затем я поздоровался с теми индунами, которых я знал, но их было не много, потому что большинство моих старых приятелей было убито, и сел на скамейку, поставленную для меня недалеко от Зикали. Карлик сидел неподвижно и уставился на меня так, будто видел в первый раз.

Наступила пауза. Затем по знаку Мпанды открыли боковую калитку в изгороди, и в ней показался Садуко. С гордым видом он прошел к месту, где сидел король, отдал ему честь и уселся на землю. Затем из той же калитки вышла Мамина, совершенно не изменившаяся и, мне показалось, еще более красивая, чем когда-либо. Она выглядела так прелестно в своем сером меховом плаще с ожерельем из синих бус и с блестящими бронзовыми браслетами на руках и ногах, что все глаза были устремлены на ее стройную фигуру, когда она грациозно скользнула вперед и поклонилась королю. Затем она повернулась и, увидев Нанди, тоже поклонилась ей и справилась о здоровье ее ребенка. Уверенная в нелюбезном ответе, она, не дожидаясь его, подошла ко мне, схватила мою руку, горячо пожала ее и сказала, что рада видеть меня живым и невредимым после пережитых опасностей.

Только на Садуко, который напряженно следил за ней своими меланхоличными глазами, она не обратила никакого внимания; я даже подумал, что она не заметила его. Кетчвайо она тоже совершенно игнорировала, хотя он пристально смотрел на нее. Но когда взгляд ее упал на обоих палачей, то мне показалось, что дрожь пробежала по ее телу. Она села на указанное ей место, и суд начался.

Первым разбиралось дело Садуко. Индуна, сведущий в зулусских законах, (могу уверить читателя, что у них твердо установленные законы), встал и изложил перечень обвинительных пунктов против Садуко. Он рассказал, как Садуко, который был раньше ничем, был возвеличен королем и получил в жены королевскую дочь. Он утверждал, что Садуко подговорил Умбулази пойти войной на Кетчвайо, а когда война началась, он изменил Умбулази и вместе с тремя полками перешел на сторону Кетчвайо, доведя этим Умбулази до поражения и гибели.

По изложении этого краткого обвинительного акта Мпанда спросил, признает ли Садуко себя виновным или нет.

— Виновен, о король, — ответил Садуко и замолчал. Мпанда спросил, может ли он сказать что-либо в свое оправдание.

— Ничего, о король, за исключением того, что я служил Умбулази, и когда ты объявил, что Умбулази и Кетчвайо могут воевать друг с другом, то я, как и другие приверженцы Умбулази, обеими руками работал для того, чтобы он одержал победу.

— Зачем же в таком случае ты покинул Умбулази в решающую минуту битвы? — спросил Мпанда.

— Я видел, что из двух быков Кетчвайо был сильнее, и мне захотелось быть на стороне победителя, как все этого желают, — спокойно ответил Садуко. — Другой причины у меня не было.

Все, не исключая и Кетчвайо, с удивлением вытаращили глаза. Король, казалось, был совсем сбит с толку. А Зикали в своем углу разразился громким смехом.

После долгой паузы король в качестве верховного судьи собирался по-видимому, произнести приговор.

Но прежде, чем он успел вымолвить слово, поднялась со своего места Нанди и сказала:

— Отец мой, раньше чем ты произнесешь слова, которые нельзя будет вернуть обратно, выслушай меня. Хорошо известно, что Садуко был полководцем и советником моего брата Умбулази, и если его следует казнить за принадлежность к партии Умбулази, то и меня следует казнить, и бесчисленное множество других лиц, которые были на стороне Умбулази, хотя не принимали участия в битве. Хорошо известно также, отец мой, что во время битвы Садуко перешел на сторону Кетчвайо. Почему он перешел? Он говорит тебе, что он хотел быть на стороне победителя. Это неправда. Он перешел, чтобы отомстить Умбулази за то, что тот отнял у него вот эту женщину, — и она пальцем указала на Мамину, — которую он любил и любит до сих пор. Садуко согрешил, я не отрицаю этого, отец мой, но там сидит настоящая виновница, обагренная кровью Умбулази и тех тысяч людей, которые ушли вместе с ним в царство теней. Поэтому умоляю тебя, о король, пощади жизнь моего мужа Садуко, а если он должен умереть, то знай, что я, твоя дочь, умру вместе с ним. Я все сказала, отец мой.