Дискуссии о сталинизме и настроениях населения в период блокады Ленинграда - [13]
Современные исследования сталинизма на Западе отличаются многообразием тем, а также введением в научный оборот большого архивного материала, который стал доступным в начале 1990-х годов. Особое место занимают обобщающие работы по так называемой «истории повседневности» довоенного периода, особенно интересные для нас тем, что объектом изучения является жизнь простых советских людей во всех ее проявлениях. Формирование нового слоя городского населения из выходцев из деревни, приспособление «старых» горожан (в том числе петербуржцев — рабочих и интеллигенции) к новым условиям жизни, наконец, складывание новой системы ценностей — все эти проблемы попали в поле зрения историков.
Помимо уже упоминавшейся работы С. Коткина о сталинизме как цивилизации, написанной на материалах Магнитки, особого внимания заслуживают монографии С. Бойм о мифологии в повседневной жизни в СССР (Воуш 1994), а также Л. Сигельбаума и А. Соколова, представивших значительный массив новых документов (Siegelbaum, Sokolov 2000). Новый пласт информации о жизни в довоенном СССР удалось освоить историкам, важнейшим источником для которых были интервью с современниками описываемых событий. В центре внимания исследователей оказались довоенная Москва, Татарстан, а также Ленинград (На корме времени 2000; Holmes 1997; Ransel 2000). Особый интерес для нас, естественно, представляют интервью с ленинградцами, в которых подробнейшим образом описываются условия жизни в городе, а также различные аспекты, связанные с миграцией из деревни в город.
Заслуживают внимания попытки исследования дневников, относящихся к периоду 1930-х годов, которые провели ранее упоминавший Й. Хелльбеки еще несколько западных историков (Intimacy and terror 1995; Hellbeck 1996; Tagebüch 1996). До сих пор этот тип источников применительно к периоду сталинизма еще недостаточно изучен. Упомянутые работы также опираются на весьма ограниченный массив документов. Тем не менее это направление исследований представляется весьма перспективным по двум причинам. Во-первых, очевидно, что наряду с архивными источниками (например, сводками о настроениях) именно дневники представляют собой важнейший ресурс для изучения настроений. Они в большей степени, нежели какой-либо другой источник, позволяют проследить эволюцию взглядов и настроений конкретных людей. Во-вторых, дневники дают возможность критики других источников, характеризующих настроения их авторов. Сравнение публичных выступлений известных писателей и поэтов с их дневниками (например, О. Берггольц) наглядно иллюстрирует то, что имел в виду С. Коткин, когда говорил о необходимости разобраться в содержании подчас ритуальных (и одинаковых) по форме и содержанию публичных выступлений людей. Говорить «по-большевистки», однако, еще не значило быть большевиком. Дневники как раз и являются тем средством, при помощи которого возможно снятие публичных наслоений.
Отмечая определенные достижения западной историографии в изучении советского общества в довоенный период, следует отметить, что ряд существенных вопросов, имеющих отношение к избранной нами теме, остался практически без внимания. К их числу, в частности, относятся более точные качественные и количественные оценки настроений горожан в предвоенные годы; изучение настроений горожан в ходе войны с Финляндией, а также ее последствия и ряд других вопросов.
Англо-американская литература о битве за Ленинград представлена весьма скупо. Появление книг и отдельных статей в 1950–1960-е годы было связано главным образом с тем, что многие из авторов либо провели значительную часть жизни в Ленинграде, либо имели возможность посетить город в годы войны. Журнальные публикации в своем большинстве опирались на весьма ограниченные личные воспоминания и немногочисленные беседы с ленинградцами, которые по-прежнему весьма интересны для изучения настроений.
Исследования западных авторов, за исключением книги одного из наиболее ярких представителей тоталитарной модели советского общества Л. Гуре и статей работающего в ревизионистском ключе Р. Бидлака (Bidlack 1991), опираются в основном на воспоминания участников событий и страдают, по мнению большинства отечественных историков, узостью источниковой базы. Даже историки, использовавшие немецкие трофейные документы (например, Л. Гуре), не имели доступа к советским архивным материалам.
Наиболее известная на Западе книга о блокаде известного журналистах. Солсбери скорее принадлежит к числу работ ревизионистского направления. Безусловной ценностью этого труда является то, что ему удалось использовать при написании книги множество интервью с ленинградцами, включая некоторых руководителей города. В книге приведены заслуживающие внимания наблюдения о настроениях населения Ленинграда в разные периоды битвы за город, а также весьма интересные предположения относительно реальности выступления рабочих против местного руководства в военные месяцы 1941–1942 годов.
Автор наиболее фундаментальной зарубежной книги о блокаде — Л. Гуре отмечал, что лояльность ленинградцев режиму была предопределена страхом перед полицейским аппаратом советского государства, деятельность которого в годы войны носила превентивный характер (Goure 1962: 63, 80). Опираясь на обширный материал, почерпнутый из донесений немецких спецслужб, а также армейского командования, Л. Гуре исследовал вопрос относительно изменения настроений населения города в период блокады, а в заключении книги наметил основные направления развития отношений власти и народа, сложившиеся в период блокады. В частности, он указал, что дисциплина и сознание долга горожан, имевших все основания для проявлений оппозиционности, полностью превзошли ожидания властей. Гуре подчеркивал, что представители прогермански ориентированных элементов в Ленинграде никогда не были в большинстве, но количество недовольных властью было значительным. Кроме того, руководители города, по мнению Гуре, все же полагали, что многие ленинградцы не верили в возможность отстоять Ленинград или же в сохранение режима осенью 1941 года, когда немцы наступали на Москву. Часть населения задавалась вопросом о смысле жертв, если судьбы Ленинграда и страны были предопределены. Наконец, власти не знали того, сколь долго население и особенно оппозиционно настроенная его часть будет оставаться пассивным и подчиняться приказам Смольного в условиях, когда их близкие умирают от голода и бомбежек.
8 сентября 1941 г. немецкие войска прервали сухопутную связь Ленинграда со страной. Началась Блокада Ленинграда, ставшая величайшей трагедией Второй мировой войны. В предлагаемой книге Н.А. Ломагина показана стратегия Германии в период блокады Ленинграда, освещены вопросы продовольственного положения и настроения населения в осажденном городе в 1941—1943 гг. Комплексно публикуются документы военного командования вермахта, германской военной разведки и службы безопасности СД, посвященные битве за Ленинград, а также материалы Управления НКВД по Ленинграду и Ленинградской области о положении в городе в связи с блокадой и голодом.
В книге «Неизвестная блокада» на основе документов партийных органов, спецсообщений УНКВД, многочисленных дневников, писем и воспоминаний изложены малоизвестные вопросы блокады Ленинграда. Все ли возможное делали Сталин и его ближайшее окружение для помощи Ленинграду? Публикуемые документы проливают свет на деятельность Смольного в критические для города месяцы и по-новому освещают развитие ситуации в конце августа— начале сентября 1941 г.Ранее недоступные уникальные материалы архива УФСБ являются незаменимым источником для оценки деятельности репрессивного аппарата и масштаба протеста населения против режима, допустившего блокаду огромного города и гибель сотен тысяч людей.
Русский серебряный век, славный век расцвета искусств, глоток свободы накануне удушья… А какие тогда были женщины! Красота, одаренность, дерзость, непредсказуемость! Их вы встретите на страницах этой книги — Людмилу Вилькину и Нину Покровскую, Надежду Львову и Аделину Адалис, Зинаиду Гиппиус и Черубину де Габриак, Марину Цветаеву и Анну Ахматову, Софью Волконскую и Ларису Рейснер. Инессу Арманд и Майю Кудашеву-Роллан, Саломею Андронникову и Марию Андрееву, Лилю Брик, Ариадну Скрябину, Марию Скобцеву… Они были творцы и музы и героини…Что за характеры! Среди эпитетов в их описаниях и в их самоопределениях то и дело мелькает одно нежданное слово — стальные.
Эта книга – результат долгого, трудоемкого, но захватывающего исследования самых ярких, известных и красивых любовей XX века. Чрезвычайно сложно было выбрать «победителей», так что данное издание наиболее субъективная книга из серии-бестселлера «Кумиры. Истории Великой Любви». Никого из них не ждали серые будни, быт, мещанские мелкие ссоры и приевшийся брак. Но всего остального было чересчур: страсть, ревность, измены, самоубийства, признания… XX век начался и закончился очень трагично, как и его самые лучшие истории любви.
«В Тургеневе прежде всего хотелось схватить своеобразные черты писательской души. Он был едва ли не единственным русским человеком, в котором вы (особенно если вы сами писатель) видели всегда художника-европейца, живущего известными идеалами мыслителя и наблюдателя, а не русского, находящегося на службе, или занятого делами, или же занятого теми или иными сословными, хозяйственными и светскими интересами. Сколько есть писателей с дарованием, которых много образованных людей в обществе знавали вовсе не как романистов, драматургов, поэтов, а совсем в других качествах…».
Об этом удивительном человеке отечественный читатель знает лишь по роману Э. Доктороу «Рэгтайм». Между тем о Гарри Гудини (настоящее имя иллюзиониста Эрих Вайс) написана целая библиотека книг, и феномен его таланта не разгадан до сих пор.В книге использованы совершенно неизвестные нашему читателю материалы, проливающие свет на загадку Гудини, который мог по свидетельству очевидцев, проходить даже сквозь бетонные стены тюремной камеры.
Сегодня — 22 февраля 2012 года — американскому сенатору Эдварду Кеннеди исполнилось бы 80 лет. В честь этой даты я решила все же вывесить общий файл моего труда о Кеннеди. Этот вариант более полный, чем тот, что был опубликован в журнале «Кириллица». Ну, а фотографии можно посмотреть в разделе «Клан Кеннеди», где документальный роман был вывешен по главам.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.