Дис - [6]

В самой же пустыне помимо этого странного катаклизма не происходило ничего необычного. Местное светило все так же пылало, ветер дул, а стон терзаемых дневным жаром призраков постепенно стихал. Ведь иную боль невозможно выразить даже стоном. Впрочем, хотя это и могло показаться немного странным, но именно призраки тогда первыми заметили нечто особенное, поскольку ощутили своими бесплотными телами едва уловимые, глубинные движения сыпучего песка. Некоторые из них из-за этого высунули свои полупрозрачные головы на самое пекло и стали оглядываться. Когда же они увидали кресты на горизонте, то уже не смогли более оторвать от них взгляда. Уж слишком велико было их удивление. Сами же кресты почти незаметно, поскольку находились еще очень далеко друг от друга, стали приближаться к кресту, который находился посередине. И поскольку они не парили над поверхностью пустыни, то передвигаясь, сами словно бы смещали эту поверхность по направлению к центру того огромного, идеально-очерченного круга, по дальним краям которого располагались. В результате же всего этого, ровно под центральным крестом и прильнувшей к нему девушкой, начала образовываться огромных размеров глубокая яма.

Девушка смотрела на все происходящее и молчала. Она была удивлена. Призраки, высунувшие из-под песка свои головы, также помалкивали и только лишь время от времени в немом изумлении открывали рты. Они никогда не видели здесь ничего подобного. А ведь некоторые из них находились в этой пустыне уже очень давно. Сама же яма тем временем лишь расширялась и углублялась. Впрочем, вширь она не уходила дальше восьми приближавшихся друг к другу крестов. А вот вглубь она проваливалась все больше и дальше. Песок с поверхности, да и с глубинных ее слоев начинал постепенно сваливаться гулко шумящими водопадами вниз, оголяя все новых, еще ничего не подозревавших призраков, которые находились чуть выше центра ямы. Призраки эти озирались по сторонам и также, не произнося ни единого слова, в беспредельном изумлении открывали рты. Вот только вниз они отчего-то не соскальзывали вместе с песком. Какая-то неведомая сила не позволяла им туда упасть. Возможно, такова была их судьба.

Два призрака, один мужского, другой женского пола, которые находились у подножия одного из восьми сходившихся друг к другу крестов, наконец не выдержали и разговорились.

— Я уже тридцать лет тут, — произнес дрожащим голосом женский призрак, — но еще ни разу ничего подобного не видела.

— Тридцать, это еще не много, — ответил ей мужской призрак. — Я тут уже все семьдесят, но пока даже и на метр вглубь не продвинулся.

— Да, я знаю, — неуверенно проговорила «женщина», — там внизу есть выход. Мне другие призраки рассказывали. Что отсюда есть выход и он там, в самом центре под толщей песка.

— Да, — ответил ей «мужчина», — выход есть. Но он очень глубоко. И пока ты до него доберешься, много времени пройдет.

— Меня зовут Лора, — представилась «женщина», — а вы кто?

— Де Ливьери, — ответил «мужчина». — Впрочем, какое значение сейчас имеют имена. Все равно нам долго тут еще оставаться. Успеем познакомиться.

— Да, конечно, — произнесла «женщина» посмотрев куда-то в сторону. — Но я все равно не понимаю, зачем я здесь. Ведь я никогда не делала ничего плохого. Я всегда приносила людям только добро, как учили меня отец и мать. Да и священник наш меня тоже очень любил. Ведь я, когда еще совсем маленькой была, даже пела в нашем церковном хоре.

— Чушь, — спокойно ответил «мужчина», — твое добро ничего не значит. Ведь ты хотела совсем иного, а поэтому, то что ты делала, было притворством. В рай захотела? — мужчина криво усмехнулся.

— А почему бы не в рай? — тихо проговорила «женщина». Она почему-то теперь очень сильно погрустнела, и почти невидящим взглядом смотрела на все углубляющуюся впереди нее округлую яму.

— Своей притворной добротой ты здесь никого не обманешь, — фыркнул «мужчина». — Добро только тогда чего-нибудь да стоит, когда идет от сердца. Твои же фарисейские штучки в миру здесь не стоят ничего. Уж сколько я повидал тут таких как ты…

— Сколько? — спросила «женщина» спокойным голосом. Она словно бы действительно понимала, что «мужчина» прав, да и вообще, что обманывать ей в этом месте было некого. Да и бессмысленно. Все видели все насквозь.

— Много, — ответил «мужчина» спокойно. — Уж поверь. Да и сама-то ты разве ничего не замечаешь?

— А что я должна заметить? — спросила «женщина».

— Да то, что ты некрасивая, — «мужчина» опять усмехнулся. — И эдакое-то пугало, которым только людей по ночам в лесу пугать, еще на что-то там претендует, — он покачал головой.

— И только поэтому? — глаза «женщины» округлились.

— Да, — спокойно ответил ей «мужчина». — У тебя душа некрасивая. А значит не будет тебе еще долго покоя. И в мир тебе выйти не скоро. И забвения не видать. Ведь мир по-настоящему велик и прекрасен, и в нем нет места таким как ты. Такое страшилище, — «мужчина» вновь искоса глянул на «женщину», — уж лучше, поверь мне, держать здесь. Так оно всем спокойней будет.

— Но… — неуверенно проговорила «женщина», — что ж с того? Ну некрасивая, — она посмотрела на себя, — но ведь не заслужила же я этим, чтобы попасть в ад.