Дипломатия - [21]

Третьим фактором, способствовавшим этому, было улучшение путей сообщения и связи. Телеграф, аэроплан и телефон сделали многое, чтобы изменить практику старой дипломатии. В XVII и XVIII веках посол перед отъездом получал письменную инструкцию, разъяснявшую ему общую линию, которой он должен следовать, и цели, какие он должен перед собой ставить. Достигнув места назначения, он оказывался отрезанным от собственного правительства и должен был под чужими звездами держать курс по собственному компасу. Теперь посол, если у него возникнет малейшее сомнение, может в течение десяти минут позвонить по телефону в министерство; в свою очередь министр иностранных дел или председатель совета министров может в любой момент с ним связаться. Ясно поэтому, что личная инициатива, предприимчивость и ответственность не играют в новой дипломатии такой важной роли, как в старой.

Было бы, однако, преувеличением утверждать, что современный посол по сравнению со своими предшественниками XVIII века только мелкий чиновник, сидящий у телефона. Во-первых, послы XVIII века в большинстве боялись, с одной стороны, обязать чем-нибудь свои правительства, а с другой — они всегда находились под страхом, что их правительства откажутся признать взятые ими обязательства, потому предпочитали ничего не делать. Мы, конечно, помним вызывавших сенсацию послов эпохи, предшествовавшей изобретению телеграфа, — вроде Малмсбери и Эллиота, Стрэтфорд-Каннинга и Булвера. Предприимчивость, изобретательность и ловкость этих послов были поразительны. Но мы забываем бесконечную галерею бесцветных послов, боявшихся проявить инициативу, чувствовавших себя несчастными изгнанниками и из лени даже не писавших отчетов. Телеграф по крайней мере мешает послам первого типа втянуть нас в войну, а вторым — скрывать свою лень и непригодность.

Наоборот, в эпоху, когда личность начинает опять становиться решающим фактором в политике, характер и ум посла приобретают первостепенное значение. Может быть, нам теперь не нужны точно такие же качества, как в XVIII веке, однако как теперь, так и тогда политика правительства может правильно проводиться, если его представителями на местах будут люди опытные, честные и разумные; люди изобретательные, уравновешенные и мужественные; люди не увлекающиеся, беспристрастные; люди скромные, которыми руководит только чувство долга; люди, которые понимают опасность хитрости и признают значение ума, умеренности, осторожности, терпения и такта. Насколько мне известно, вряд ли мы можем требовать, чтобы мелкий чиновник, дежурящий у телефона, обладал всеми этими редкими качествами.

VI

Постепенно дипломатический поток, проходя через различные каналы, менял свое русло. Вода как будто та же, остались те же притоки и те же задачи, только русло несколько переместилось. Желательно, чтобы внешняя политика великих держав проводилась профессиональными дипломатами. На дипломатов-любителей (к этому же заключению приходят и США) не всегда можно полагаться. Не только недостаток знаний и опыта может принести ущерб их правительствам: дипломат-любитель часто из-за тщеславия и краткости срока пребывания на посту гоняется за быстрыми успехами, он подозрителен из-за недоверия к собственным силам, слишком усерден, склонен к «блестящим» идеям, не приобрел еще человеческой терпимости и снисходительного скептицизма, которые вырабатываются в результате продолжительной дипломатической службы, и часто подвергается влиянию убеждений, симпатий и даже случайных импульсов. Дипломат-любитель с понятным презрением относится к дипломатическим формальностям и с нетерпением взирает на эти условности; благодаря этому он часто наносит оскорбление там, где хотел только показать добродушие. В своих докладах и сообщениях он иногда старается не столько толково и точно изобразить факты, сколько показать свою сообразительность и литературные таланты.

Старого дипломата многие, начиная с Ла Брюйера и кончая Прустом, осмеивали и даже ругали. Его изображали то невероятным хитрецом, то впавшим в детство слабоумным стариком. Нужно признать, что профессиональный дипломат приобретает какую-то условную слащавость, которая подчас раздражает. Однако он с накоплением опыта приобретает также много ценных качеств, которые мы рассмотрим дальше.

Весьма существенным является то корпоративное чувство, которое вырабатывает дипломатическая служба. Подобно тому как ученые, филателисты и прочие специалисты, встречающиеся между собой, считают, что интересы их специальности стоят выше различий по национальности и языку, так и дипломатическая служба вырабатывает известного рода солидарность между дипломатами разных стран и устанавливает некоторые молчаливо признаваемые нормы, которым они все подчиняются. Человек, который провел всю свою жизнь на дипломатической службе своей страны, виделся со всеми дипломатами своего возраста или знает о них понаслышке. Может оказаться, что посол и министр иностранных дел встречались, когда они были молодыми атташе. Благодаря этому они могут судить об уме друг друга и иметь доверие друг к другу, основываясь на длительном опыте, а не на простом инстинкте. В одних случаях мы имеем налицо полное взаимное доверие, в других каждая сторона, участвующая в переговорах, хорошо знает плохие качества другой.