Динозавры России. Прошлое, настоящее, будущее - [62]

В Кундуре валуны помельче, здесь поток был слабее, зато оказалось немало листьев платанов, захороненных не в горизонтальной плоскости, а свернутых в трубочки, словно их несло вязким потоком, который в конце концов остановился и затвердел.

Второе странное обстоятельство – почти полное отсутствие в местонахождениях водных животных. От крокодилиформ сохранились пара зубов и несколько костяных бляшек. Рыб с черепахами почти нет. Нет моллюсков. И еще птерозавров с птицами, которые могли избежать гибели в селевом потоке.

Любопытно, что катастрофа уничтожала только гадрозавров, причем преимущественно шлемоголовых. Другие животные спасались, их единичные фрагментарные остатки, скорее, принадлежат не жертвам селей, а животным, погибшим задолго до катастрофы. И только от шлемоголовых гадрозавров добыты сравнительно полные скелетные остатки. От других животных остались мелочи: то зуб, то кусок бедра.

Отдельная загадка – хищные динозавры. От них найдены только зубы, которые по своему числу (впрочем, небольшому) стоят на втором месте после остатков гадрозавров. Большая их часть принадлежит тираннозавридам.

Зубов добыто около двухсот.

У большинства своеобразная сохранность: они без корневой части, то есть зубы выпадали у живых хищников, освобождая место следующим. На многих хорошо заметны сильные сколы. Болотский видел такие же на зубах медведя, который пытался выбраться из стальной клетки-ловушки.

Хищные динозавры, вероятно, обламывали зубы, когда грызли твердые кости. Кажется, они приходили на место массовой гибели гадрозавров и питались тушами погибших. Один из этих зубов даже без корня достигает 13 сантиметров в длину. Его обладатель был крупнейшим хищником Азии. По размерам он не уступал самым большим тираннозаврам США. Найти скелет такого монстра – задача для будущих раскопок.

Сумерки динозавров

Академик Юрий Александрович Орлов шутил, что ископаемых позвоночных изучают люди с травмой головы: «Меня нянька в детстве уронила, Ефремова контузило английским снарядом, у Сушкина была дырка в голове»[91].

Лев Александрович Несов прекрасно подходил на роль палеонтолога даже по такому курьезному принципу. После школы он поступил на геологический факультет Ленинградского университета и вскоре после этого, в девятнадцать лет, сильно упал с велосипеда, повредив основание мозга. Мать-медик фактически вытащила его с того света.

Справившись с сотрясением мозга, он продолжил учебу, а все его интересы постепенно свелись к вымершим позвоночным.

Несов быстро понял, что для их изучения нужна не только геология, но и биология. Он прослушал основные курсы на биологическом факультете, проштудировал горы книг по зоологии и так серьезно освоил предмет, что впоследствии легко проводил для студентов и геологическую, и биологическую практику. «Он знал всех птиц Европейской России, различал их по голосам, да и вообще был не только геологом, но и нормальным полевым биологом», – говорит его ученик Александр Аверьянов.

По сути, Несов получил в университете два образования: геологическое и биологическое, его мышление получилось двусторонним – геолого-биологическим. «Просто идеальное сочетание для палеонтолога», – считает Данилов.

Для сбора материалов к курсовой Несов отправился на берег реки Оредеж, за семьдесят километров от Ленинграда, за девонскими рыбами. Поездка выявила один из его больших талантов – фантастическое везение.

Несов никогда прежде не бывал на Оредеже, однако с ходу нашел не только местонахождение, но и два уникальных образца: мозговую коробку кистеперой рыбы и цельный панцирь громадной рыбы гетеростеуса – панцирь был размером с человека.

Несов не рассчитывал на такую удачу, упаковочного материала захватил мало. Пришлось идти за газетами в ближайшую деревню. Возле домов он заметил мальчика, спросил у него бумагу. Ребенок притащил кипу журналов «Огонек» и за компанию с Несовым отправился заворачивать в листы куски древней рыбы. Спустя годы выросший мальчик с таким восторгом рассказывал о приключении своему сыну и тот настолько пленился очарованием прошлых времен, что выучился на палеонтолога. Это Павел Петрович Скучас – один из героев этой книги.

Девонские рыбы стали для Несова мимолетной интригой, его тянуло к тетраподам. Кандидатскую диссертацию он защищал по меловым черепахам. До исследований Несова в мезозое всего СССР были известны две черепахи, Несов увеличил их число в разы. В диссертации он рассматривал тринадцать семейств.

Работа настоятельно требовала новых материалов, и в 1977 году Несов отправился на меловые отложения Средней Азии, в Кызылкумы. Он неделями вышагивал вдоль холмов, по промоинам и оврагам, подбирал кости и фрагменты черепашьих панцирей. Одну интересную находку он описал как новый род кызылкумемис (Kizylkumemys shultzi). У черепахи необычная внешность: по центру панциря тянулся костный гребень. Не исключено, что в этом сказался половой диморфизм и гребни росли только у самцов.

Кроме черепах, попадались обломки костей динозавров, зубы акул, окаменелая древесина. Но больше всего – черепах.

Главное открытие ждало Несова вечером последнего дня экспедиции.