Динозавры России. Прошлое, настоящее, будущее - [58]
Когда реки вернулись в берега, администрация города поставила возле карьера пост охраны, чтобы никто не воровал кости, и отправила телеграмму в Москву: найдены очень большие ископаемые кости. В ответ пришло письмо: благодарим за сообщение, но местонахождение уже давно известно и ценности не представляет. Пост охраны упразднили.
В 1970-х годах на карьер наведывались экскурсии местного пединститута и собирали обломки костей. Их никак не обрабатывали, и кости в коллекции постепенно рассыпались в труху.
Летом 1981 года на заброшенный карьер поехал Болотский. От конечной остановки он поднялся по склону сопки вверх и, еще не дойдя до места, заметил первую кость. «Посреди тропинки, прямо поперек, лежала большая белая кость, вся разбитая трещинами, а вокруг ее обломки», – вспоминает Болотский.
В последующие дни он еще несколько раз ездил за костями, нашел хвостовой позвонок, фрагмент челюсти с зубами. Рассказал о находке местным геологам, но они отмахнулись: местонахождение – давно известная ерунда, коренное захоронение динозавров разрушилось совсем недавно, в четвертичное время, и кости были перезахоронены в современной глине. «Ничего толкового там нет», – говорили геологи.
Поверить в ценность местонахождения им мешала традиция. В Приамурье мезозойские породы в основном представлены плотными и твердыми, как железо, песчаниками. А тут кости в обычных глинах. «Геологи вздыхали: ну какой это мел? Мел – это когда зубилом и кувалдой не разобьешь, а тут глина, ничего интересного в ней быть не может», – рассказывает Болотский.
Он отправился в Москву, но результат оставался прежним: никто не верил в ценность местонахождения. «Над Благовещенском витал приговор Рождественского», – вздыхает Болотский.
И тогда он решил разрабатывать местонахождение своими силами. Кости залегали в глине, и было их превеликое множество. «Даже искать не надо. Сами перли: позвонки, конечности, черепные куски хорошей сохранности», – говорит Болотский. Но в основном в глине залегал сплошной костяной бурелом, все разломанное и перемешанное. Каждый квадратный метр расчистки вскрывал двадцать – тридцать костей. Например, бедро, сплошь переложенное ребрами.
Болотский забросил аммонитов, перешел на работу в Амурский комплексный научно-исследовательский институт и начал многолетние раскопки: «Вообще, я думал, что за пару месяцев справлюсь, а оказалось – жизни не хватит».
В карьер он приезжал с большой армейской палаткой, растягивал ее над местом раскопки и привлекал к работе местную детвору. В награду разрешал жечь костры, варить в котелках кашу. «Это были совершенно несчастные дети, никто из них ни разу в палатке не жил», – рассказывает Болотский. По вечерам за лучшую находку он выдавал банку сгущенки, которую в те времена нельзя было купить в магазине. Академические учреждения получали сгущенку по квоте.
Дети искали зубы и мелкие кости. Болотский объяснял, что камень, похожий на кость, надо лизнуть: остатки динозавров прилипнут к языку. Кости шли сотнями. «Море конечностей! Легионы позвонков!» – восхищается Болотский.
Иногда мешала погода. От дождей кости размокали, на ощупь становились как мокрый хлеб и сминались в руках, можно было пальцем проткнуть насквозь какую-нибудь бедренную кость. Болотский просушивал их на раскопе паяльной лампой.
Находки он приносил в актовый зал института, раскладывал на сцене. Директор обещал, что это временное решение, и скоро он выделит под находки отдельное помещение. Месяцы шли, помещения не давали. Наконец Болотский просто отгородил фанерой сцену от зала и устроил препараторскую. С тех пор он в шутку называет себя работником сцены.
Через пару лет раскопок подоспела неприятность. На сопке решили строить гаражи. Болотскому с трудом удалось отстоять место раскопок, но часть местонахождения все же ушла под гаражное строительство. Чтобы никто не покушался на раскоп, Болотский окружил его бетонным забором, поставил железные ворота. Их немедленно украли, но бросили неподалеку: видимо, не смогли дотащить такую тяжесть до пункта приема металла.
С годами Болотский построил на раскопе сарай и дом, который выглядит как салун Дикого Запада, здесь есть даже барная стойка. Для охраны нанял сторожей и завел собак.
За десять лет раскопки охватили двести квадратных метров. «Это только первые проценты местонахождения», – признается Болотский. Местонахождение огромно. Болотский пробил керны за километр от основного раскопа и на глубине шести – восьми метров каждый керн втыкался в кость.
Границы Благовещенского местонахождения попросту неизвестны. Оно может охватывать десяток или сотню квадратных километров и быть переполненным костями. По словам палеонтолога Е. Н. Курочкина, костей здесь больше, чем в бедлендах США и в пустыне Гоби. Уникальное место.
Рождественский и местные геологи ошибались. Кости здесь в коренном захоронении, и далеко не все они разрозненные. Есть и черепа, и сочлененные остатки.
Больше всего Болотскому запомнилась челюсть гадрозавра с полной зубной батареей. В Благовещенске она одна, хотя челюстей с отломленными батареями – десятки. Ее нашла супруга Болотского и, когда заметила, с удивлением воскликнула: «Надо же, это волосатая кость…» Зубы в батарее в самом деле выглядели как волосы. Скорее всего, к челюсти когда-то прилагался весь череп, но его разрушил ковш карьерного экскаватора, а потом эрозия.
Будущее… Что там и что нас ждет? Человек испокон веков задается этим вопросом и строит гипотезы о грядущей катастрофе. Но только научные открытия последних десятилетий приоткрывают завесу тайны и могут предложить стройную гипотезу. Вместе с этой книгой вы отправитесь в путешествие во времени и своими глазами увидите взрыв Солнца и гибель Земли, слияние галактик и поглощение звезд черными дырами. Вы проследите, как этап за этапом жизнь вернется в воду, а затем и вовсе исчезнет. Вы отправитесь в путешествие по Вселенной и узнаете ее историю.
Книга рассказывает про жизнь одного из первых российских палеонтологов Владимира Прохоровича Амалицкого (1859–1917), добывшего на севере России многочисленные остатки животных и растений пермского периода. Его находки послужили фундаментом отечественной палеонтологии позвоночных и стали ядром Палеонтологического музея Российской академии наук. Историю открытий Амалицкого, а также судьбу его коллекции удалось проследить на основе архивных документов, а также газетных и журнальных заметок конца XIX и начала XX веков. Автор книги – историк палеонтологии, научный журналист А.
Книга известного американского антрополога, лингвиста и естествоиспытателя Франца Боаса содержит его взгляды на историю развития человеческой культуры и умственных способностей человека. Автор опровергает утверждение о существовании даровитых и менее одаренных рас; он показывает, что успехи и достижения различных рас, равно как и различия в их анатомических признаках, не являются доказательством различия их умственных дарований. Боас рассматривает вопрос об устойчивости человеческих типов, исследует влияние окружающей среды и наследственности на анатомическое строение и склад ума человека.
В монографии исследуются эволюция капиталистического отчуждения труда в течение последних ста лет, возникновение новых форм отчуждения, влияние растущего отчуждения на развитие образования, науки, культуры, личности. Исследование основывается на материалах философских, социологических и исторических работ.
Пища всегда была нашей естественной и неизбежной потребностью, но отношение к ней менялось с изменением социальных условий. Красноречивым свидетельством этого является тот огромный интерес к разнообразным продуктам питания, к их природе и свойствам, который проявляет сегодня каждый из нас. Только, достигнув высокого уровня жизни и культуры, человек, свободный от проблемы — где и как добыть пищу, имеет возможность выбирать из огромного ассортимента высококачественных продуктов то, что отвечает его вкусу, что полезнее и нужнее ему, и не только выбирать, но и руководить своим питанием, строить его сообразно требованиям науки о питании и запросам собственного организма.
В работе проанализированы малоисследованные в нашей литературе социально-культурные концепции выдающегося немецкого философа, получившие названия «радикализации критического самосознания индивида», «просвещенной общественности», «коммуникативной радициональности», а также «теоретиколингвистическая» и «психоаналитическая» модели. Автором показано, что основной смысл социокультурных концепций Ю. Хабермаса состоит не только в критико-рефлексивном, но и конструктивном отношении к социальной реальности, развивающем просветительские традиции незавершенного проекта модерна.
Пражская весна – процесс демократизации общественной и политической жизни в Чехословакии – был с энтузиазмом поддержан большинством населения Чехословацкой социалистической республики. 21 августа этот процесс был прерван вторжением в ЧССР войск пяти стран Варшавского договора – СССР, ГДР, Польши, Румынии и Венгрии. В советских средствах массовой информации вторжение преподносилось как акт «братской помощи» народам Чехословакии, единодушно одобряемый всем советским народом. Чешский журналист Йозеф Паздерка поставил своей целью выяснить, как в действительности воспринимались в СССР события августа 1968-го.
Книга посвящена первой успешной вооруженной революции в Латинской Америке после кубинской – Сандинистской революции в Никарагуа, победившей в июле 1979 года.В книге дан краткий очерк истории Никарагуа, подробно описана борьба генерала Аугусто Сандино против американской оккупации в 1927–1933 годах. Анализируется военная и экономическая политика диктатуры клана Сомосы (1936–1979 годы), позволившая ей так долго и эффективно подавлять народное недовольство. Особое внимание уделяется роли США в укреплении режима Сомосы, а также истории Сандинистского фронта национального освобождения (СФНО) – той силы, которая в итоге смогла победоносно завершить революцию.