Динка прощается с детством - [109]
– Вы были дома и не видели?
– Да, я была дома и не видела!
– Так, так… А что вы скажете насчет родственника, которого вы ждали?
– Ничего. Мы ждали и ждем, – безразлично ответила Мышка.
– Очень хорошо. Тут ваша сестрица говорила, так сказать, о пропаже солдата? Вы что-нибудь слышали об этом?
– Нет. Я работаю в госпитале и отдаю все свое внимание раненым солдатам, так что мне некогда интересоваться историей с пропавшим солдатом. Это дело полиции, – так же безразлично ответила Мышка.
– Похвально, похвально. А скажите, пожалуйста, что, Ефим Бессмертный, ваш сосед, часто возит вас на станцию?
– Почти всегда. Отвозит и встречает, – кратко ответила Мышка.
– Очень хорошо. Но сегодня вы дома. Так скажите, пожалуйста, кого же повез сегодня Ефим? Прибавим к этому: так рано и в такую погоду.
– Здравствуйте! – насмешливо сказала Динка. – Вы застали нас еще спящими, а теперь спрашиваете, кого повез Ефим? Ну кого он повез, если мы все дома!
– Я думаю, что мама послала Ефима встречать первый утренний поезд! – сказала Мышка. – А может, что-нибудь купить…
– Госпожа Арсеньева! Я прошу вас совершенно определенно ответить на мой вопрос: куда и зачем вы послали Ефима Бессмертного на вашей бричке, учитывая ранний час и погоду?
Чуткое ухо Динки уже давно уловило знакомый скрип колес, но она выжидала момент, когда бричка приблизится к крыльцу, и с криком: «Да вот он сам!» – мгновенно выскочила на террасу.
– Ефим! Вы встречали утренний поезд?
Петров схватил ее под локоть и втащил в комнату. Сыщик стукнул кулаком по столу.
– Я просил не выходить из помещения! – заорал он. – Я в последний раз предупреждаю вас, госпожа Арсеньева, что ваша младшая дочь ведет себя непозволительно и дерзко! Примите меры!
– А я попрошу вас сократить ваши вопросы, они лишены всякого смысла. И если вы пришли делать обыск, то делайте ваше дело и оставьте нас в покое! – решительно сказала Марина.
Ефим, стуча сапогами и отряхиваясь, на глазах Петрова вытащил из брички мешок с мукой и понес его в комнату.
– Здрасте, – сказал он, снимая шапку и сбрасывая мешок у двери. – Вот только муки достал. И коло поезда был…
Марина быстро обернулась к нему, но сыщик резко предупредил:
– Никаких вопросов. Вопросы буду задавать я!
– А мени все единственно, – сказал Ефим, останавливаясь у двери и скручивая козью ножку.
– Вы Ефим Бессмертный? – спросил сыщик.
– Он самый. Дозвольте закурить? – спросил Ефим, зажигая спичку.
Сыщик кивнул головой:
– Скажите, пожалуйста, Ефим, куда вас посылали в такую погоду?
– Да вот же по ихнего дядю… – припоминая слова выскочившей навстречу Динки, сказал Ефим. – Но погода действительно скаженна… Я ж казав: кто там поиде в таку грозу? Ни, поезжай да поезжай по нашего дядю.
– Послушайте! – подскочил сыщик. – Оставьте в покое этого «дядю»! Я спрашиваю: куда вы ездили?
– Это, наконец, возмутительно! – вмешалась Марина. – Он же совершенно точно сказал вам, что он ездил к поезду встречать моего брата, да еще я просила его что-нибудь купить! Так чего же вы хотите от человека?
Ефим развел руками.
– А что я зараз куплю? На базаре одна баба и та в город с мукой тащилась, так я только муки и купил! И вот сдача с ваших денег, пожалуйста! – как ни в чем не бывало пояснил Ефим, вытаскивая из кармана пригоршню монет и выкладывая их на стол.
Сыщик, теряя терпенье, захлопнул папку.
– Мы еще поговорим с вами, Бессмертный, без свидетелей! – пригрозил он.
– Это можно, – затягиваясь дымом, согласился Ефим.
На террасе прошлепали босые ноги, и Марьяна в подоткнутой юбке с кринкой молока в руках остановилась на пороге.
– Здравствуйте, – смущенно поздоровалась она, ставя на стол кринку с молоком. – А я бачу, гость приехал, ну, думаю, треба гостям молочка тепленького отнести!..
– Кто такая? – отрывисто спросил сыщик. – Откуда молоко? Где живешь?
– Да не лякайтесь вы, то моя жинка, зовут Марьяной, а хвамилия у нас с нею, известно, одинаковая! – усмехнулся Ефим.
– Ну что ж! Это очень хорошо. А скажи-ка, Марьяна, давно в твоей хате проживает солдат Ничипор? – прищурившись, спросил сыщик.
– Как это проживает? – поднял брови Ефим.
– Я спрашиваю не вас, а вашу жинку. Отвечайте, Марьяна! – прикрикнул сыщик.
Марьяна в замешательстве глядела на мужа.
– Это за якого ж солдата речь, Ефим? – нерешительно спросила она.
– А вот за того, что пропал. Ну конечно, они как полиция разыскивают человека, ну, значит, и спрашивают, не бачил ли его кто.
– Я спрашиваю: сколько времени этот солдат жил в вашей хате и где он сейчас?
Марьяна махнула рукой:
– Я за это дело ничего не знаю. В нашей хате он не был, и зараз его немае!
– Петров! – крикнул сыщик. – Останьтесь здесь! А ну-ка, Ефим, пройдем в вашу хату! Нет-нет, Марьяна нам не нужна, пусть посидит здесь!
– Ну а я ж не хозяйка, может, вы захочете того солдата в курятнике искать, потому как там гнезда, где куры несутся, и опять же квочки с цыплятами. Нет уж, нехай и жинка идет! Вона сама свое хозяйство знает!
– Ну хорошо, хорошо! Пусть идет! Может, вдвоем вы будете сговорчивей!
– А конечно, что сговорчивей! Ведь так и в Евангелии говорится, что муж и жена – одна сатана! – бубнил Ефим.
– В Евангелии этого нет. И вы будьте поосторожней, Ефим Бессмертный: за решетку попасть мужику легко, а выбраться оттуда трудно, – запугивал сыщик, идя по аллее рядом с Ефимом и Марьяной.
