Династия Романовых - [72]

Некоторые исследователи полагают, что факт «отцовства» Салтыкова, несмотря на многолетнюю завесу тайны, которая существовала в течение полутора последующих веков царствования дома Романовых, является вполне достоверным. Во всяком случае, сама «матушка Екатерина», которая за первые десять лет супружества изрядно подустала от попыток принудить своего супруга «отвечать на ее любовь», признается в этом своем «грехе» в «Чистосердечной исповеди», адресованной князю Григорию Потемкину. Вспоминая далекие уже к тому времени дни, императрица пишет, что приставленная к ней для «присмотра за ее поведением» Мария Чоглокова, «видя, что обстоятельства остались такими же, каковы были до свадьбы», и к середине 1750 годов постоянно поощряемая к активным действиям императрицей Елизаветой Петровной, решилась «исправить» бездетность этого злосчастного брака. Для этого она не нашла «иного к тому способа, как обеим сторонам сделать предложение, чтобы выбрали по воле своей из тех, кои она на мысли имела…» Одним словом, охладевшим друг к другу супругам предложили «на выбор» из числа специально подобранных кандидатур обзавестись любовными партнерами. Для Петра Федоровича выбрали вдову Грот, а для Екатерины – Сергея Салтыкова. Так ли это? На этот счет существует немало мнений.

«…Если сравнить портретные изображения предполагаемого отца будущего императора и самого Павла Петровича, то становится совершенно ясно, что, по совести, именоваться он должен был Павлом Сергеевичем», – пишет Н. Непомнящий в книге «100 загадок русской истории». Сохранилась и одна любопытная мемуарная запись о том, как Александр III, узнав от Победоносцева об отцовстве Салтыкова, перекрестился: «Слава Богу, мы русские!» А услышав от историков опровержение, снова перекрестился: «Слава Богу, мы законные!»

Что же касается самого С. В. Салтыкова, то интересно, что за несколько месяцев до того, как признаки беременности Екатерины стали заметными, его перестали к ней пускать и она страдала от разлуки. А вскоре после рождения в царской семье наследника он и вовсе был отослан подальше от двора – посланником сначала в Швецию, потом в Дрезден, «ибо, – по утверждению самой Екатерины, – он себя нескромно вел, а Мария Чоглокова… уже не была в силе его удержать…». Однако очевидно, что С. Салтыков не очень стремился скрывать свое отцовство, а этого по династическим соображениям допустить было нельзя… Возможно, именно поэтому все последующие годы своей жизни предполагаемый отец Павла Сергей Васильевич Салтыков провел вдали от России, при разных европейских дворах.

Елизавета Темкина – кто она?

Жизнь незаконных отпрысков коронованных особ неизменно вызывала к себе особый интерес и, как правило, была окутана сенью таинственности и легенд. Из глубины таких преданий всплывает история о незаконнорожденной дочери Екатерины Великой – Елизаветы Григорьевны Темкиной. Впрочем, незаконнорожденной Елизавету Темкину считать нельзя, ведь, если верить некоторым свидетельствам, она была рождена в браке, который тайно заключили Екатерина и Григорий Потемкин.

Хоть версия относительно того, что Екатерина была матерью Елизаветы Темкиной, широко распространена и считается чуть ли не общепринятой, относительно нее существуют и сомнения. Так, например, не разделяет ее современный биограф Г. Потемкина С. С. Монтефорье, указывая, что нет никаких свидетельств того, что Потемкин заботился о девочке, как обычно заботился обо всех своих родственниках. Также он указывает на то, что Лизу Темкину никогда не афишировали при дворе, в отличие от Алексея Бобринского, которого совершенно не скрывали.

Между тем, исследователи биографии российской государыни утверждают, что 13 июля 1775 года в Москве императрица Екатерина, которой было тогда сорок шесть лет, родила дочь. Девочку назвали Елизаветой, по отчеству – Григорьевна, фамилию дали – Темкина (сокращение от фамилии отца Г. Потемкина). Девочка появилась на свет тайно, обстоятельства ее рождения были известны лишь узкому кругу приближенных. Для всех остальных у государыни случилось расстройство желудка из-за не очень тщательно вымытых фруктов. Роды императрицы прошли в Москве, в Пречистенском дворце, во время празднования Кючук-Кайнаржинского мира, которым закончилась Первая русско-турецкая война. Грудного ребенка Григорий Потемкин сразу же поручил своей сестре Марье Александровне Самойловой, а опекуном девочки был назначен его племянник Александр Самойлов, один из свидетелей венчания родителей. Позже, в 1780-е годы, в воспитатели Елизаветы Темкиной был определен лейб-медик Иван Филиппович Бек, лечивший внуков Екатерины II. Затем девочку отдали на обучение в пансион. Ближайший друг Григория Потемкина, один из основателей города Николаева, Михаил Леонтьевич Фалеев, также проявлял заботу о дочери князя: позднее даже завещал «девице Елизавете Григорьевне» в приданое 10 тысяч рублей.

Говорят, Елизавета Темкина с детства знала тайну своего происхождения. Потемкин оставил дочери огромное наследство, обширные имения в Киевской, Херсонской и других южных губерниях, но считать деньги Елизавета, к сожалению, не умела. Она истратила почти все из имеющихся у нее средств. Это было причиной частых ссор с ее опекуном Самойловым, ему было тяжело – он-то знал, с кем имел дело.