Династия - [26]

— Там был хозяин, моя госпожа. Это он захотел, чтобы маленькая госпожа все посмотрела. Он сказал, что она дочь овцевода. Значит, она должна в этом разбираться.

— Она, может, и дочь овцевода, но в первую очередь она дочь дамы благородного происхождения, то есть тоже благородная дама. А благородные дамы не вымазываются в овечий навоз.

Анна посмотрела снизу вверх на красивое сердитое лицо своей матери, и сердце ее поникло:

— О мадам, мне так жаль, — сказала она проникновенно. При виде такого искреннего раскаяния Элеонора тут же смягчилась.

— Не переживай так, дитя мое. Ты вымоешься, как только мы пойдем в дом, а пока сядь на траву и остынь. Пусть Джо споет нам песню. Хорошо?

— Желание миледи для меня закон, — сказал он с галантным поклоном, адресованным всем присутствовавшим женщинам. Джо исполнилось семнадцать, и он превратился в высокого и хорошо сложенного красавца. Работа с собаками и лошадьми натренировала его мускулы, а танцы, которые входили в обязанности пажа, сделали его грациозным и изящным в обхождении. Ломка голоса у Джо уже прошла, и у него теперь был мягкий баритон. У него были блестящие, отливающие медью волнистые волосы, а зеленая ливрея, специально подобранная Элеонорой, оттеняла все достоинства его внешности. Она не могла не видеть, что у нее был паж, которым можно было гордиться в любом обществе. Ани и Анкарет, и все обитательницы дома считали его необыкновенно красивым и романтичным.

Он принес гитару Элеоноры из дома и, усевшись на траве у дерева, так чтобы быть лицом к женщинам, начал наигрывать спокойную и сентиментальную любовную песню, которая идеально ложилась на его голос. Как только зазвучали первые аккорды, малютка Изабелла вывернулась из объятий Ани, проползла через лужайку и уселась прямо перед ним, держа большой пальчик во рту и не отрывая взгляда от певца. Анна тоже постепенно приближалась к поющему Джо, сначала оторвавшись от плеча матери и пересев на траву, а затем передвинувшись еще немного вперед. Анна обожала Джо. В ее глазах он был рыцарем и победителем, и она была счастлива сидеть на его плече, так же как быть с отцом или ехать на собственном пони.

Никто не заметил, что к дому подъехал Роберт и остановился у ведущей в сад двери, наблюдая сцену домашней идиллии. Даже Джелерт погрузился в сон и был слишком подавлен жарой, чтобы услышать хозяина. Картина семейного счастья, представшая его взору в ярком тенистом саду, была очень красивой: приятный молодой человек пел для трех нарядно одетых женщин, окруженных здоровыми детьми. Несмотря на все совершенство сцены, Роберту она была неприятна, и это чувство неудовольствия бросило тень на его лицо. Как только песня закончилась, Роберт разразился нарочито громкими аплодисментами.

— Как мило! — сказал он, проходя в сад. Элеонора взглянула на него и сморщила нос.

— Овцы! — отметила она с отвращением. — Не могли бы вы прежде искупаться?

— В это время года, — произнес Роберт, делая ударение на каждом слове, — все мужчины на овцеферме должны пахнуть только так.

Джо знал, что это был выпад против него, но его положение не позволяло ему показывать это, а тем более как-то реагировать на замечание хозяина. За него ответила Элеонора:

— Какая абсурдная мысль! Конечно, время стрижки овец очень тяжелое, но мне совершенно непонятно, почему вам приходится делать эту работу, покрываясь овечьим навозом? Наверняка у вас достаточно людей, готовых выполнить грязную работу? Я думала, что ваши обязанности ограничиваются контролем и надзором.

— Мой отец никогда не отлынивал даже от самой грязной работы, а теперь, когда он слишком болен, чтобы следить за всем самому…

— Да кто же спорит? Но вы — не ваш отец. Ему нравилось быть по локоть в грязи, и он бы делал это, даже если бы в том не было ни малейшей необходимости. Почему вам надо повторять все, как делал ваш отец? Это выше моего понимания.

— Нам не хватает рабочих рук, — объяснил Роберт. — Если бы каждый здоровый мужчина на ферме внес свою лепту…

— Я уверена, мой дорогой супруг, что вы не имеете в виду каждого мужчину, — оборвала его твердо Элеонора. — У нас есть работники, чья работа предполагает чистоту и стерильность, например Жак. Вряд ли вы хотели бы увидеть, как ваш повар усмиряет овец, не так ли?

— Но есть другие, — парировал Роберт. — Работа этих других, похоже, сводится к игре с детьми и распеванию песен в саду.

— И это действительно работа, должна вам заметить, — не унималась Элеонора. — Если бы вы организовали все как следует, следя за работой других, а не бегая за овцами, у вас нашлось бы время поиграть с вашими детьми и распевать мне песни в саду.

Роберт сдался. В словесных дуэлях с женой он был заранее обречен на поражение. Она отточила свои умения на его отце, так что после этого Роберт оказался для нее легкой мишенью. Джо стал вызывать у Роберта еще меньше симпатий.

Почувствовав, что победа на ее стороне, Элеонора была готова показать себя немножко и с приятной стороны.

— Ну, раз уж вы здесь, ради бога, присядьте и остыньте. Нет, нет, не так близко. Садитесь вон там на траву, в тень. Джо, беги же в дом и принеси хозяину эля, самого холодного. Попроси Жака — он всегда держит его в прохладном месте для меня.