Династия - [171]

После ужина семья осталась в холле, каждый был занят своим делом: кто-то шил, кто-то вырезал по дереву. Элеоноре нравилось это спокойное время, когда вся ее семья была в сборе, когда велась приятная беседа, и часы незаметно пролетали в песнях, танцах или играх.

Элеонора обратилась к Эдмунду:

— Как я рада, что Сесиль привезла детей Ричарда. Через два года Поль уедет, а что прикажете делать мистеру Хадлу? Теперь же ему придется заниматься с Элиджей, а затем подойдет и очередь Мики.

В этот момент она увидела Джо, входящего в холл с выражением любопытства на лице. Еще до того, как он произнес хоть слово, Элеонора догадалась, что он скажет.

Джо не хотелось на этот раз выглядеть растерянным. Сохраняя строгость, словно он собрался объявить о визите лорда, он произнес:

— Господин Ричард здесь, мадам.

— Проведи его немедленно, Джо. Чего он там ждет?

— Он не был уверен, захотите ли вы его видеть, мадам.

— Какая чепуха! Это его дом. Он может появляться здесь, когда пожелает.

— Тогда я приведу его, — сказал Джо.

Через мгновение Ричард уже стоял перед ней, оборванный и без вещей, как обычно. Однако чувствовалось, что в этот раз ему недостает его самоуверенности.

— Как странно, Дикон, что ты всегда прибываешь в самое подходящее время, — проговорила Элеонора ровным голосом. — Я как раз думала о тебе, а разговор мы вели о твоих сыновьях.

— Это мои дети? — спросил он, глядя на красивых черноглазых малышей и не веря собственным глазам. Он не видел их уже год, и они очень выросли за это время.

— Конечно, — сказала Элеонора. — Ты знаешь, дорогой мой, мне иногда кажется, что я могу вызвать твое появление одними своими мыслями о тебе. Ты хотя бы настоящий? Не какой-нибудь странствующий дух?!

— Я стою перед вами наяву, матушка, но чувствую, что я бродил слишком долго, всю свою жизнь. Я не собирался появляться здесь сегодня, но проходил мимо и увидел огни. Внезапно я почувствовал желание оказаться здесь, с вами. Я знал, что найду вас дома. Я так и представлял себе эту сцену. Она же не менялась всю мою жизнь. Затем я подошел к двери и вдруг испугался. Мне пришла в голову мысль, что я ничего не сделал для своей семьи. Почему вам привечать меня, за что?! Я подумал, что разбил ваше материнское сердце и вы не захотите принять меня назад. Но тут залаяли собаки, вышел Джо, и я назвался.

— Я хочу твоего возвращения, Ричард, — вымолвила Элеонора. — Это твой дом.

Она раскрыла объятия, и этот великан как будто на миг превратился в маленького мальчика. Он зарылся головой в ее колени, покрытые шелком платья, словно снова стал ребенком.

— О Дикон, мой дорогой любимый сыночек, — пробормотала она.

— Я дома, матушка, — сказал он.

— Сесиль стала первым человеком, кто изменил мое мнение, — начал Ричард. В тот же вечер, но позже он уже сидел умытый и одетый в одежду Эдуарда. Он сел на пол у ног матери, облокотился на ее колени и продолжил разговор. Его собственный сын Элиджа устроился рядом, неотрывно глядя на отца и держа его за руку так крепко, словно боялся, что тот снова исчезнет.

— Она сказала, что я пренебрег собственными обязанностями, — проговорил Ричард, — и ее слова не выходили у меня из головы все время, пока я странствовал. Наконец я понял, что она права. Но к тому времени я уже убедил себя, что вы ни за что не простите меня. Лучшее, что я мог сделать, — это исчезнуть из вашей жизни навсегда.

— Чтобы понять простые истины, тебе всегда требовалось гораздо больше времени, чем другим людям, — ответила ему на это Элеонора.

— Сейчас, когда ты здесь, тебе не надо ничего бояться, — поддержал брата Эдуард. — У нас очень много работы, а людей не хватает, особенно теперь, когда Том постоянно при дворе, а Эдмунд проводит несколько дней в неделю в поместье Шоу.

— Я уже не успеваю делать все так быстро, как раньше, — сказала Элеонора. — Мне достаточно сложно проводить весь день в седле. Думаю, что ты мог бы оказать нам неоценимую услугу, если бы взял на себя обязанности управлять тем делом, которое Дженкин называет «фабрикой». У меня там замечательные помощники, но они работают гораздо лучше, когда за ними есть кому присматривать.

— Если я справлюсь, то буду… Однако мне придется восстановить все в памяти. Мне кажется, что прошла целая вечность с тех пор, как я имел дело с тканями и их производством.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Сесилия. — А когда тебе доводилось с ними работать?

— Я знаю, как стригут овец, я знаю, как ухаживают за ягнятами, — усмехаясь, ответил он. — Именно этим я зарабатывал на жизнь во время странствий. Я стриг овец, пересчитывал их, закалывал их. Может, на ту работу, о которой упомянула матушка, поставить проверенного человека, а меня отправить делать то, что у меня хорошо получается?

— На фабрике ты принесешь самую ощутимую пользу, — не согласилась Элеонора. — Ты хорошо ладишь с простыми людьми, и они тебя любят. У меня тоже это здорово получалось, но Эдуард тут безнадежен.

— О матушка…

— Эдуард, я не сказала ничего обидного. Ты джентльмен до мозга костей. Ты слишком мягок в обращении со слугами.

— Но ты тоже очень деликатна, — указал Эдуард.

— Да, конечно, но я имела дело с твоим дедушкой, когда только вышла замуж, — сказала она. — Это было для меня хорошей школой. Ричард, но ты должен одеваться, как подобает джентльмену. Люди не проявят к тебе должного уважения, если ты появишься перед ними этаким бродягой-монахом. И я их пойму, между прочим. Тебе лучше отправиться завтра в Йорк и увидеться с нашим портным. Том поедет с тобой. У него хороший вкус, так что он тебе подскажет все, что нужно. Том, денег не жалеть.