Династия - [150]

Генри подумал, что, скорее всего, Джон вообще не нуждается в их прощении, но решил оставить эти мысли при себе.

— Надеюсь, что я угодил вам новостями о членах вашей уважаемой семьи.

— Я предпочла бы услышать вести о Ричарде, а не о Джоне, — сказала Элеонора, но затем вспомнила о хороших манерах. — О, конечно, мы вам очень благодарны. Когда вы увидитесь с Томом в следующий раз, передайте ему заверение в нашей любви. Мы очень надеемся, что его господин отпустит его для короткого визита домой.

— Я смогу это сделать лично, — вспыхнув, произнесла Маргарет.

«О Господи, она же прекраснее, чем любая из придворных дам. Если одеть ее по моде, она произведет фурор. Мне будут завидовать», — думал Генри, глядя на свою улыбающуюся невесту.

Если бы Маргарет могла услышать эти мысли, она, несомненна, осталась бы довольна Генри.

Свадьбу отпраздновали второго января. Маргарет была одета в платье из красного бархата, длинные рукава которого украшал белый мех. Она была самой красивой из невест, которых только можно было себе представить на зимнем торжестве. Генри подарил ей белую собачку, крошечную и длинношерстную, со смешной вдавленной мордой. Говорили, что он заказал привезти ее из далекого Китая. Другим свадебным подарком стало ожерелье из великолепных рубинов и жемчуга. В этот момент Сесиль почувствовала слабые уколы зависти, потому что хотя Томас и был старшим сыном и должен был унаследовать отцовское имение, но Генри управлял собственным делом и, похоже, жил куда более интересной жизнью, которую Маргарет предстоит разделить с ним.

— Не могу дождаться того момента, когда отправлюсь в Лондон, увижу двор, Тауэр, короля и королеву, всех богатых и знатных вельмож, там обитающих. Генри пообещал, что представит меня ко двору при первой же возможности. А еще у меня появится много новых платьев, все будут приходить к нам с визитами и…

Сесиль проявила всю свою выдержку, чтобы дослушать болтовню сестры, не выдав своих истинных чувств. Она не могла забыть, что поездка в Лондон была ее мечтой. Она не могла забыть, что всегда хотела жить развлечениями, которые может дать только жизнь в большом городе. Йоркское общество, по ее мнению, было слишком провинциальным. Хотя она любила Томаса, все равно не могла забыть, что когда-то Генри любил ее, обещая именно ей, а не ее сестре, взять ее с собой в Лондон.

— Да, да, ты это уже не раз говорила, — прервала она сестру. Маргарет остановилась и изумленно уставилась на Сесиль.

— Сесиль, не может быть, чтобы ты мне завидовала или ревновала, правда? У тебя же такой великолепный дом, у тебя есть Томас и твои девочки, — провоцирующим тоном сказала она сестре.

— Конечно, я не завидую. Мне не хотелось бы отправляться ко двору, где я должна была бы вежливо склонять голову в присутствии королевы, этой мадам Вудвилл, — поправила она себя, повторяя слова Элеоноры. — Ты ведь знаешь, что говорит бабушка…

— Ха, бабушка! Она так часто любит повторять, как ненавидит королеву, только для того, чтобы никто не забыл, в каких она хороших отношениях с королем, — сказала Маргарет. — Я могу поспорить на свои жемчуга, что встреть она королеву, то была бы с ней милой и любезной.

— Неправда! — горячо воскликнула Сесиль. — Она любит милорда Глостера и ненавидит его врагов. Раз он наш покровитель, то и ты могла бы проявить к нему большее уважение.

— Я его уважаю, как мне и положено, — беззаботно проговорила Маргарет. — Я не понимаю только, почему нельзя, сохраняя уважение к Глостеру, быть вежливой с королевой. В конце концов, мы же не знаем, враги они или нет. Она ничего не сделала, чтобы навредить ему, — Маргарет сузила глаза. — В любом случае, дорогуша, я точно знаю, что ты согласилась бы поехать в Лондон, даже если бы это значило ползать на коленях перед королевой целыми днями. Так что не строй из себя оскорбленную добродетель.

Между сестрами пробежал холодок.

Вскоре после свадьбы пришла плохая новость: Максимилиан Бургундский пошел на мировую с королем Луи, уступив ему некоторые земли. Самое печальное, что он подписал с ним соглашение, в котором обещал не оказывать помощи англичанам. Дофин, сын Луи, которого планировали женить на принцессе Элизабет, теперь был обещан в мужья дочери Максимилиана. Луи Французский не только нарушил обещание, касающееся обручения, но и прекратил платить дань королю Эдуарду и английским аристократам, договоренности о которой они добились в результате прошлой военной кампании. Это был ощутимый удар, особенно если вспомнить, что бургундские земли были важным транспортным звеном в торговле между Англией и Европой. Кроме того, французское доминирование на побережье ставило под угрозу безопасность Англии, которой теперь следовало опасаться нападений.

Накануне февраля пришла более утешительная весть: лорду Ричарду за его большие заслуги перед королем даровано право бессрочного управления территориями на Северо-Западе Англии, что фактически делало его принцем большой части страны, простиравшейся от Йорка до границ Шотландии. Элеонора с облегчением вздохнула, поскольку эта новость означала, что Ричарду обеспечена безопасность, что он будет править собственным королевством в королевстве. Будучи сильным политиком, он сможет навести порядок, заставить работать правительство и сделать эти дикие земли цивилизованными, где будет царить закон.