Династии. Как устроена власть в современных арабских монархиях - [108]

После терактов 9/11 семья не отреклась от Усамы, а «Saudi Binladin Group» даже не изменила название.

Результаты не заставили себя долго ждать. Сегодня оманцы старше 40 лет хорошо помнят, как быстро и всесторонне преобразилась их страна. Национализация стала поворотным моментом в истории султаната. Новую эпоху окрестили «оманским Возрождением» — ибо десятилетия нищеты и скорби сменились периодом довольства и процветания.

Султанат приобрел нынешний вид в 1970–1980-е годы. Теперь обширные пустынные территории пронизывали качественные дороги. Подданные получали земельные участки, строили дома и всё чаще покупали автомобили. Дети — и девочки, и мальчики — ходили в школы, где изучали не только Коран, но и светские учебные дисциплины. В недавно возведенных городах открылись супермаркеты и бутики мировых брендов. Торговые центры — с кафе и кондиционерами — превратились в излюбленное место шопинга и отдыха оманцев. Маскат был заново отстроен на берегу Оманского залива. Этот красивый мегаполис ничем не напоминал прежнюю затхлую бухту, пропахшую рыбой и окруженную полуразвалившимися домами. Столичные здания были выкрашены в белый — любимый цвет султана Кабуса, которого подданные нежно называли «Супер-Кью»[115].

Однако, несмотря на кардинальные изменения, Оман остался весьма старомодным — особенно по сравнению с соседями. Маскат — не высотный город, его ландшафт принципиально отличается от ландшафта Абу-Даби, Дубая, Эль-Кувейта, Манамы и Дохи. Здесь почти нет небоскребов, а большинство зданий насчитывает максимум пять этажей. Дома выполнены в оманском стиле — с арочными окнами, резными дверями, округлыми башенками и зубцами в обрамлении плоских крыш, которые были позаимствованы из архитектуры португальских и аравийских фортов. Этот стиль выдержан в столице повсеместно — будь то частные виллы в жилых кварталах или «министерский район» Эль-Хувайр. Исторический космополитизм, вывески на разных языках, давнее европейское влияние и едва уловимый индийский колорит прочно вплелись в ткань города, придав Маскату — равно как и всему Оману — неповторимый колорит, уют и обаяние.

Наряду с инфраструктурой оманцы также обзавелись национальной одеждой. Директива султана Кабуса установила форму для госслужащих: белую дишдашу (мужскую долгополую рубаху с длинными рукавами) и головной убор — цветастый тюрбан или куму (расшитую шапочку). Оманки нарядились в разноцветные абайи и яркие шальва-ры (шаровары) — в то время как другие женщины Залива кутались в черную паранджу. Султанские подданные обоих полов могут носить и западную одежду, но они часто отдают предпочтение именно национальному платью — в котором к тому же предписывается ходить на работу.

Иными словами, Оман сумел сберечь свое культурное наследие в контексте модернизации. Конечно, это удобно и выгодно в сфере туризма. Султанат привлекает искушенных путешественников, которые жаждут аутентичности — и которым наскучили дерзкие достопримечательности Дубая. Впрочем, Кабус руководствовался гораздо более глубокими соображениями. Утверждая национальную одежду и архитектурный стиль, он «изобретал традицию» — то есть формировал единую культуру для единой и современной оманской нации. На сайте Центра оманского платья сказано, что монарх стремился к консолидации подданных, интеграции мигрантов в оманское общество — и, в конечном итоге, к созданию национальной идентичности — впервые в истории государства.

Однако Кабус не насаждал устаревшие социальные модели, образы и отношения. Он обеспечивал преемственность эпох и поколений, переосмысливая традиционные ценности и адаптируя их к новым реалиям. В результате сложилась оманская «культура вежливости», в которой эмпатия и милосердие сочетаются с прагматизмом. Оманцы дружелюбны и неконфликтны, ибо султан внушил им, что агрессия — это недостаток воспитания, а не признак силы, как считается на Ближнем Востоке. К тому же, «культура вежливости» идеально сочетается с шурой — коллективным принятием решений, практикуемым еще в имамате. Подобно национальному платью и архитектуре, шура в современном Омане явлется продуманным и модернизированным социальным институтом.

В Омане шура имеет особое значение. Еще в VII веке ибадиты откололись от основной массы мусульман, ибо протестовали против династической преемственности в Омейядском халифате. Ибадиты требовали, чтобы их лидер — имам — избирался из числа «лучших людей общины», а не просто наследовал престол. Лучшими людьми общины считались самые умные, благородные и праведные — те, кому доверяли.

Шура — часть ибадитского наследия Омана. Госорганы, основанные на шуре, автоматически становятся легитимными — ведь их воспринимают как преемников древней сакральной традиции. В 1990 году Кабус учредил Маджлис аш-Шуру (араб. مجلس الثعورى — совет шуры) — аналог верхней палаты парламента. Члены Маджлиса аш-Шуры являются советниками правительства, но не представляют интересы социальных групп или политических партий. Сами партии в Омане запрещены, равно как и профсоюзы. Это значит, что, с одной стороны, султан совещается с избранными подданными, но, с другой, — никто реально не ограничивает его власть. Аналогов оманскому маджлису нет в мире