Динамика сна наяву - [2]

Некоторые используют только один из этих механизмов чуть ли не для всех своих защитных нужд. Это основная форма защиты, соотносящаяся с Гурджиевской основной чертой, лежащей в центре структуры ложной личности. Но так или иначе, мы используем те или иные защитные механизмы. Мы будем рассматривать их главным образом в связи с целью: пробудиться.

Прежде, чем мы углубиться в частности, необходимо сделать одно обобщающее утверждение о защитных механизмах: как правило, они являются динамичными, а не статичными. Нельзя просто сказать, что мы обладаем какими-либо привычками, искажающими наше восприятие, чувства, мышление и действие, и что у этих привычек есть эмоциональная основа. Эти защитные механизмы, цель которых -- оградить от страдания, обладают своего рода рассудком и мотивацией. Защита начинается обычно как действие, по крайней мере частично уменьшающее страдание человека, особенно в детстве, когда формируется большинство защитных механизмов. Таким образом, на том или ином уровне сознания каждый из нас охраняет свои защитные механизмы, часто даже не подозревая об этом.

Хотя современная психология может многое предложить для психологического и духовного развития, необходимо отметить серьезное упущение в современных знаниях о защитных механизмах. Модель человека, лежащая в их основе, довольно-таки негативна. Человек рассматривается только как животное, инстинктивно заботящееся о своем выживании и удовольствии, наслаждающееся превосходством над другими. Подавление, таким образом, рассматривается как необходимое средство для сдерживания животной природы. Мы не можем завладеть всем, что нам нужно, когда нам этого хочется, или убить того, кто стоит на нашем пути. Ограничения, сдерживание и автоматизация при окультуривании, создание соответствующих условий для сверх-эго, подавляющего нашу низшую природу, выглядят абсолютно необходимыми. Таким образом, некоторые виды защитных механизмов обычно рассматриваются, как необходимость для сдерживания нашей животной природы. Только тогда, когда они становятся слишком эффективными, лишая нас большего количества счастья, чем необходимо для компромисса с цивилизованной жизнью, только тогда они рассматриваются как невротические. Человек должен быть переполнен чувством вины и тревоги, если он думает о том, как ограбить банк или изнасиловать ребенка, но если он испытывает тревогу от поездки на эскалаторе или боится разговаривать с незнакомыми людьми, он считается невротиком.

Сейчас и всегда в психологии (юнгианской, гуманистической и трансперсональной, упомянем эти три) были заметные тенденции к тому, чтобы рассматривать позитивную, даже духовную сторону присущей нам природы. Но негативный взгляд на человека вплетен во всю нашу психологию и культуру.

Чтобы частично уравновесить положение, я попытаюсь показать, как различные защитные механизмы могут препятствовать развитию и проявлению более глубоких и позитивных сторон нашей природы.

Ложь: Все буферы и защитные механизмы являются видами лжи. Они представляют истину в ложном свете как нам, так и другим. Гурджиев придавал большое значение пониманию лжи. Хотя большинство людей полагает, что они никогда не лгут или редко делают это, Гурджиев настаивал на том, что большинство людей большую часть времени лжет. То, что они не знают этого, лишь усугубляет ситуацию.

Ложь может быть эффективной защитой против давления со стороны других людей. Человек, поклявшийся не совершать того или иного поступка, может избежать наказания. Успех лжи зависит от чувствительности других людей к ней и фактов, поддерживающих или опровергающих ложь. Иногда к этому относится также способность лжеца отождествляться с собственной ложью, так что она начинает выглядеть истиной даже для него, что создает атмосферу убежденности, передающуюся слушателям.

Если вы пытаетесь лгать и испытываете в связи с этим вину и беспокойство, вы будете часто выказывать признаки, которые насторожат ваших слушателей. Поскольку социальная сплоченность и стабильность исходят от людей, не лгущих относительно того, что принято считать особенно важным, значительная часть процесса "окультуривания" посвящена созданию сильного сверх-эго, наказывающего человека чувством вины, если он лжет.

Иногда мы лжем, чтобы уклониться от наших более сущностных, более высоких граней. Мы можем говорить себе и другим: "Все так делают, это ничего не значит", хотя нечто в нас хорошо знает, что мы поступаем против своей высшей личности. Конечно, такой род лжи может использоваться, чтобы избежать некоторых приказов сверх-эго, но Гурджиев утверждал, что в нас имеется высший врожденный аспект, обладающий более глубокими моральными принципами, но мы пытаемся избегать того, чтобы следовать им.

Гурджиев не говорил подробно о нравственности повседневной лжи, поскольку он признавал как культурную относительность ценностей, так и лицемерие большинства наших убеждений относительно нравственности.

Для некоторых людей ограниченная во времени практика обдуманной и сознательной лжи может оказаться очень полезной. В то же время она не так-то легка. В нескольких случаях я давал участникам учебной группы "простое" задание: в течение двух недель каждый день им нужно было пять раз "невинно лгать". Я подчеркивал, что эта ложь должна была быть безвредна и не иметь реальных последствий ни для них, ни для людей, которым они лгали. Тем не менее при выполнении этого упражнения студенты обычно испытывали большие трудности и напряжение, или сопротивлялись, постоянно забывая про него.