Димитров: сын рабочего класса - [16]

9 сентября было победой, большой победой для самих шахтеров Перника.

В этом мрачном царстве молодой Димитров первым зажег факел свободы и непримиримой борьбы[10].

ПОДРУГА

Однажды в партийный клуб пришла молодая иностранка. Назвалась она Любицей Ивошевич из сербского города Крагуевац. Была она невысокого роста, худенькая, большие ее глаза излучали тихую грусть. Молодая работница прибыла в Софию в поисках работы. Она была портнихой по дамскому белью. Люди ее профессии были редкостью в молодой болгарской столице. Поступила она на работу в модное ателье в центре города.

В партийном клубе Любица Ивошевич вскоре познакомилась с молодыми социалистами. Это были интересные люди; они много спорили, обсуждали все и вся. Некоторые из них были членами гимнастического общества, другие участвовали в рабочем хоре или оркестре, третьи оказались декламаторами и артистами, четвертые — поэтами. Любица Ивошевич была пленена молодым обществом. Ей были близки мечты этих молодых людей. Она сама увлеклась поэзией. Как-то вечером она прочитала свое стихотворение на сербском языке:

Я темная плебейка, знают все,

Я там, где задыхаются растенья,

В болоте, в нескончаемой росе,

Где не проходят сумерки и тени[11].

Публика удивилась: «Кто она? Откуда?» Поэтесса продолжала читать. Гулом одобрения встречены были ее последние строки:

Я темная плебейка, в горе вся,

Но пусть узнают все, но пусть узнают,

Что, флаг борьбы над мраком тем неся,

Цветком свободы я произрастаю.

Молодая иностранка скоро стала известным и уважаемым человеком в рабочей среде. В клубе ее называли по-дружески Любой. Профессиональная организация портных избрала ее своим секретарем и редактором газеты «Шивашки работник».

Познакомился с ней и Георгий Димитров. Тогда он был совсем молодым. Частые прогулки, которые профессиональная организация устраивала в окрестности Софии, помогли их сближению. Любица Ивошевич выделялась среди работниц. Она свободно говорила по-немецки, много читала, активно работала в рабочем движении, не жалея ни сил своих, ни молодости. Это в ее стихотворении говорилось:

Пока на земле существуют рабы,

Пока притесненные стонут от гнета,

Все выше взлетать будет знамя борьбы

За счастье, за лучшую жизнь для народа.

И в радостном ритме забьются сердца,

И время настанет, и раб улыбнется, —

В тот день расцветет, чтоб светить до конца,

Над краем свободы свободное солнце[12].

Оставшись сиротой еще девочкой, Любица жила у своей тетки в Крагуеваце. Тяжкой была эта жизнь. Изучив портняжное дело в Вене, Любица решила не возвращаться к тетке, уехать из Сербии. Так Любица оказалась в Софии. Вскоре она стала женою Димитрова.

Старики уступили молодоженам две комнаты в своем доме, покрытом по старому турецкому обычаю черепицей. В чисто прибранном дворе за деревянной оградой росла высокая шелковица. В летний день вся семья любила посидеть в ее тени. Рабочая комната Димитрова была скромно обставлена: стол у окна, на стене — портреты Карла Маркса и Фридриха Энгельса. И книги, книги всюду: на столе, в книжных шкафах — и в комнате и в коридоре. Книги были лучшими друзьями молодой семьи. Кроме болгарских, здесь были книги на русском и немецком языках.

Любица посвятила свою жизнь Димитрову. Она ходила с ним на собрания и митинги, насколько могла, облегчала его жизнь. С ее помощью Димитров изучал немецкий язык.

Через много лет, когда Любицы уже не было в живых, Димитров писал о ней: «В течение четверти века она шла со мной по тернистому пути пролетарского революционера, шла с исключительной твердостью и выдержкой, с непоколебимой верой в правоту дела социализма и с несокрушимой уверенностью в победу этого великого дела».

ПОДЪЕМ

Канцелярия управделами Общего рабочего профессионального союза помещалась в незатейливом здании Рабочего клуба на улице Царь Симеон, в комнатушке, которую в шутку называли «курятником». Кроме стола и стула, на котором сидел секретарь, здесь не было других удобств. Над дверью висели календарь и портрет Карла Маркса. Димитров приходил сюда рано утром. Дел было много: просмотреть почту, протоколы и резолюции собраний, митингов, стачек, побывать среди рабочих. Однако это не мешало ему заниматься еще и самообразованием: на столе его всегда лежали немецкая грамматика, русский словарь, книги по зоологии, ботанике, химии, психологии.

Молодой партийный деятель не раз высказывался среди товарищей по работе об основных задачах партии:

— Основная задача нашей партии — это сохранить независимость молодого рабочего движения от «общедельства», придать рабочему движению ярко выраженный классовый характер. Наша главная задача и цель — привлечь и организовать рождающийся у нас индустриальный рабочий класс. Нам надо создать сильное пролетарское движение в городах, которое будет становым хребтом нашей партии.

Димитров сам же и подавал пример, как осуществлять эти задачи на практике, в самой жизни. Всюду, где были рабочие, где закипала борьба, там был и Димитров: София, Пловдив, Габрово, Варна, Русе, Шумен, шахты «Перник», «Плакалница», «Чорно море»…

О Димитрове говорили всюду: одни с уважением и любовью, другие со злобой и ненавистью. Жизнь в семье Димитровых стала неспокойной. Часто, когда Георгий возвращался с собрания, отец говорил озабоченно: