Дилетантское прощание - [3]
У меня есть трость, да я вечно ее теряю. Я приучал свою правую руку свободно висеть вдоль тела, но она упрямо сгибается в локте, а кисть скрючивается, как у паралитика. Может, я и есть паралитик, не знаю. До двух лет я был абсолютно нормальным, а потом заболел гриппом. И с тех пор уже не был нормальным.
Но так и так я левша, причем отменный каллиграф, и искусство это далось мне без всяких усилий. Не такой уж я невезучий, видите? Кроме того, я лихо играю в ракетбол, недурно плаваю (по крайней мере, держусь на плаву) и, на мой взгляд, лучше многих вожу машину. В моем автомобиле педали переделаны. Но все остальное – руль, рычаг скоростей и всякие кнопки – как на любой другой машине. Мои новые пассажиры поначалу слегка нервничают, но через милю-другую обо всем забывают.
Я мечтаю пересесть на машину с обычными педалями, однако у дорожной полиции свои нелепые правила.
Сперва я подумал, что Дороти прибыла с каким-то особым заданием. Вроде как ей разрешили вернуться, дабы что-то мне сообщить, а затем – тотчас обратно. (Скажу сразу: я не мучился вопросом, кто именно ей разрешил. Я атеист. Уже одно ее появление взбаламутило предрассудков во мне больше, чем я могу осилить.)
Вы, наверное, думаете, я весь извелся, желая поскорее узнать, какое это задание? Но не забудьте про финал – тотчас обратно. А я бы этого не пережил.
И потому я выбрал этакий буддистский вариант. Жил моментом. Дороти здесь, мне спокойно. Я не задавал вопросов, ничего не прощупывал, не выискивал всякие «зачем» и «почему», но просто утешался тем, что она рядом. Если б жена заговорила о чем-то, похожем на сообщение, я бы изо всех сил постарался ее отвлечь. Но она не заговаривала. Похоже, и она жила моментом. Потом снова исчезала, но не насовсем. Я это чувствовал. И спокойно ждал ее очередного появления.
Однажды она спросила:
– Как там Нандина? Все трясется над тобой, все пеняет?
– Ты же ее знаешь, – сказал я и, помолчав, добавил: – Почему ты спрашиваешь? Я думал, тебе и так все известно.
– Нет, мне вообще ничего не известно, – ответила Дороти.
В ее тоне как будто слышалась печаль, но жена улыбнулась, и я решил, что мне померещилось.
До конца своих дней мать винила себя в том, что я не такой, как другие. Мол, педиатра надо было вызвать сразу, едва я заболел. Нет, к черту педиатра, надо было хватать меня в охапку и везти в неотложку.
– Нас бы отправили обратно, – увещевал я. – Сказали бы, свирепствует вирус, давайте ребенку больше питья, пусть отлежится.
– А я бы грохнулась на пол и заявила, что никуда не уйду.
– Чего ты так переживаешь? Я же прекрасно справляюсь.
– Именно что справляешься. Я бы слова не сказала, если б ты был хромой от рождения. Но это же не так. Ты не таким родился. Не это тебе предназначалось.
– Может, именно это и предназначалось. Мать только вздыхала. Мне никогда ее не понять.
– И потом, ты же вызвала педиатра, – говорил я. – Сама рассказывала. Вызвала, едва у меня начался жар.
– Он был недоумок. – Матушка оседлывала другого конька. – Жар, дескать, природная панацея. Мол, от него в сто раз меньше вреда, чем от ледяных ванн, в которые мамаши-истерички окунают своих чад.
– Мам, смирись, – просил я.
Но она так и не смирилась.
Мать была, по ее выражению, хранительницей очага из последнего поколения женщин, которые прямо из колледжа выходили замуж. В июне 1958-го она закончила учебу, а в июле обвенчалась. И потом, бедолага, десять лет ждала своего первенца, однако на работу не устраивалась. Интересно, чем она заполняла время? Когда появились мы с Нандиной, мать занималась только нами. Вместе со мной и сестрой готовила домашние уроки. Гладила наше бельишко. Украшала наши комнаты, как положено для девочки и мальчика: дочке – розочки на стенах, сынку – спортивные плакаты. И неважно, что Нандина вовсе не розанчик, а моя увлеченность спортом матушку страшно пугала.
Вопреки своим отличиям, рос я сорванцом. Неуклюжий, но прыткий, я был готов на любую дворовую игру, какая затевалась в нашем квартале. Наблюдая за мной из окна, мать буквально заламывала руки, но отец говорил: оставь его, у парня своя голова. Он за меня не очень-то беспокоился. Целый день пропадал на работе, да и уже слегка состарился. Он был не из тех отцов, что по выходным с сыном гоняют в футбол или тренируют школьную бейсбольную команду.
Все детство я отбивался от двух своих женщин – матери и сестры, которые, притаившись, только и ждали случая заласкать меня до смерти. Хоть маленький, я чуял опасность. Это засасывает. Размягчает. Тогда уж пиши пропало.
Надо ли удивляться, что Дороти стала глотком свежего воздуха?
Когда мы познакомились, она спросила:
– Что у вас с рукой?
Дороти была в белой куртке и говорила отрывисто, как врач. Услышав ответ, хмыкнула и сменила тему.
Когда она впервые села в мою машину, то даже не взглянула, как я веду, но увлеченно рукавом протирала очки, время от времени дыша на стекла.
Когда подметила мое заикание (влюбившись в нее, я тушевался и конфузился), Дороти накренила голову и поинтересовалась:
– Это от чего? Мозговая травма или просто нервы?
– П-п-просто нервы, – сказал я.
– Вот как? Любопытно. Если задействовано левое полушарие… Черт…
«Случайный турист» – один из самых известных романов Энн Тайлер. И это снова семейная история – о зыбкости отношений и жизни вообще, о попытках обрести себя, не вылезая из собственной скорлупы. Мэйкон Лири пишет путеводители, но он ненавидит путешествия всей душой. Его путеводители – коллекции сведений о том, как в очередной вынужденной и невыносимой поездке ощутить себя как дома, минимизировать вмешательство в твою жизнь чужого и неприятного мира. На долю Мэйкона и его жены выпала страшная трагедия – бессмысленная гибель сына-подростка.
За роман «Уроки дыхания» Энн Тайлер получила Пулитцеровскую премию.Мэгги порывиста и непосредственна, Айра обстоятелен и нетороплив. Мэгги совершает глупости. За Айрой такого греха не водится. Они женаты двадцать восемь лет. Их жизнь обычна, спокойна и… скучна. В один невеселый день они отправляются в автомобильное путешествие – на похороны старого друга. Но внезапно Мэгги слышит по радио, как в прямом эфире ее бывшая невестка объявляет, что снова собирается замуж. И поездка на похороны оборачивается экспедицией по спасению брака сына.
Уитшенки всегда удивляли своей сплоченностью и едва уловимой особостью. Это была семья, которой все по-хорошему завидовали. Но, как и у каждой семьи, у них была и тайная, скрытая от глаз реальность, которую они и сами-то толком не осознавали. Эбби, Ред и четверо взрослых детей в своем багаже имеют не только чудесные воспоминания о радости, смехе, семейных праздниках, но и разочарования, ревность, тщательно оберегаемые секреты. В романе Энн Тайлер, одной из лучших современных писательниц, разворачивается история трех поколений одной семьи – трогательная, но совсем не сентиментальная, драматичная, но ироничная, очень глубокая, но простая.Энн Тайлер иногда называют северной Фэнни Флэгг, но ее истории гораздо ближе рассказам А.П.Чехова – тонкие, грустные, забавные и невероятно глубокие.
Роман «Блага земные» впервые знакомит советского читателя с творчеством талантливой американской писательницы Энн Тайлер. Занимательность сюжета, динамичность повествования, точность психологического рисунка, острота поставленных в романе проблем современного буржуазного общества — брак, семья, любовь, долг и мораль — вызывают живой интерес, делают книгу увлекательной и глубокой.
Кейт как будто попала в клетку. Дома ей приходится убирать и готовить для своего эксцентричного отца-ученого, доктора Баттиста, и младшей сестры Белочки. На работе в детском саду родители и начальство недовольны Кейт и ее слишком резкими методами воспитания, хотя дети ее обожают. Несмотря на строптивый нрав, Кейт уже готова смириться со своим положением, но тут ее отец, работающий в научной лаборатории, неожиданно решает свести ее с Петром, своим лаборантом, которого вот-вот вышлют из страны. Взбунтуется ли Кейт хотя бы на этот раз? И что на самом деле задумал ее отец?
В романе Энн Тайлер дана история американской семьи, утрачивающей под воздействием дегуманизирующих сил буржуазной цивилизации внутренние связи и в итоге распадающейся. В то же время писательница ищет положительные ценности, способные вернуть смысл человеческой жизни.
Фрэнклин Шоу попал в автомобильную аварию и очнулся на больничной койке, не в состоянии вспомнить ни пережитую катастрофу, ни людей вокруг себя, ни детали собственной биографии. Но постепенно память возвращается и все, казалось бы, встает на свои места: он работает в семейной юридической компании, вот его жена, братья, коллеги… Но Фрэнка не покидает ощущение: что — то в его жизни пошло не так. Причем еще до происшествия на дороге. Когда память восстанавливается полностью, он оказывается перед выбором — продолжать жить, как живется, или попробовать все изменить.
Эта книга о тех, чью профессию можно отнести к числу древнейших. Хранители огня, воды и священных рощ, дворцовые стражники, часовые и сторожа — все эти фигуры присутствуют на дороге Истории. У охранников всех времен общее одно — они всегда лишь только спутники, их место — быть рядом, их роль — хранить, оберегать и защищать нечто более существенное, значительное и ценное, чем они сами. Охранники не тут и не там… Они между двух миров — между властью и народом, рядом с властью, но только у ее дверей, а дальше путь заказан.
Тайна Пермского треугольника притягивает к себе разных людей: искателей приключений, любителей всего таинственного и непознанного и просто энтузиастов. Два москвича Семён и Алексей едут в аномальную зону, где их ожидают встречи с необычным и интересными людьми. А может быть, им суждено разгадать тайну аномалии. Содержит нецензурную брань.
Шлёпик всегда был верным псом. Когда его товарищ-человек, майор Торкильдсен, умирает, Шлёпик и фру Торкильдсен остаются одни. Шлёпик оплакивает майора, утешаясь горами вкуснятины, а фру Торкильдсен – мегалитрами «драконовой воды». Прежде они относились друг к дружке с сомнением, но теперь быстро находят общий язык. И общую тему. Таковой неожиданно оказывается экспедиция Руаля Амундсена на Южный полюс, во главе которой, разумеется, стояли вовсе не люди, а отважные собаки, люди лишь присвоили себе их победу.
Новелла, написанная Алексеем Сальниковым специально для журнала «Искусство кино». Опубликована в выпуске № 11/12 2018 г.
Саманта – студентка претенциозного Университета Уоррена. Она предпочитает свое темное воображение обществу большинства людей и презирает однокурсниц – богатых и невыносимо кукольных девушек, называющих друг друга Зайками. Все меняется, когда она получает от них приглашение на вечеринку и необъяснимым образом не может отказаться. Саманта все глубже погружается в сладкий и зловещий мир Заек, и вот уже их тайны – ее тайны. «Зайка» – завораживающий и дерзкий роман о неравенстве и одиночестве, дружбе и желании, фантастической и ужасной силе воображения, о самой природе творчества.