Дилетант галактических войн - [86]

Откуда взялись ещё четыре корабля адеров, никто тогда так и не понял. Лишь позже, прокручивая записи, Ковалёв смог восстановить их действия и поневоле зауважал того, кто командовал этой маленькой эскадрой, виртуозно проведя свои корабли по тонкой грани, отделяющей мощную энергетическую аномалию, след от когда-то, давным-давно взорвавшейся звезды. Как он это сделал, было непонятно — мастерство пилотов было нереальным, земные пилоты потом лишь восхищённо крутили головами. Пилоты адеров сумели провести на высоком сверхсвете свои корабли по коридору, в котором вязли рассеянные лучи радаров, а ширина его не превышала сотни километров, что, по меркам космоса, было меньше, чем игольное ушко. Конечно, если бы этот участок контролировали специально и обшаривали узконаправленными лучами, адеров бы, несомненно, обнаружили, но никто не ожидал появления здесь ещё одного противника, и в результате имперскую эскадру застали врасплох.

Эти корабли были меньше только что уничтоженных имперцами, но заметно больше тех, что встречались землянам раньше. Если проводить условную классификацию и обозвать ранее встреченные корабли эсминцами, а уничтоженные сейчас крейсерами, то корабли вновь прибывшей группы можно было отнести к классу лидеров, лёгких крейсеров, которые в своё время строились на Земле для усиления групп эсминцев. Впрочем, насколько правильна эта классификация, оставалось пока что только гадать, пленные ещё не были допрошены, да и трофейные компьютеры выпотрошить не успели чисто физически. Однако несомненным достоинством вмешавшихся в схватку кораблей была их неожиданно высокая скорость, они превосходили по этому показателю все ранее встреченные имперцами корабли не только адеров, но и вообще всех известных негуманоидных рас. Более того, их ходовые характеристики вплотную приближались к возможностям имперских кораблей, а вот это было уже серьёзно и очень, очень опасно. Насколько такое положение вещей опасно, как раз и показал случившийся тут же бой.

В принципе землян спасла автоматика, вовремя включившая защитное поле, люди просто не успели отреагировать, когда вражеские корабли внезапно оказались совсем рядом и открыли огонь. Однако за тысячные доли секунды автоматические охранные системы успели не только рассчитать курс кораблей противника, но и прийти к выводу, что вероятность атаки слишком высока. В таких случаях автоматика сама могла принимать решение о пассивной защите, и в результате залп адеров пришёлся в экстренно начавшее формироваться защитное поле.

Конечно, напряжённость защитного поля не успевшей выйти на рабочий режим оборонительной системы оказалась очень невысокой, какие-то проценты от максимальной. И соответственно, поле одного из крейсеров, словившего сосредоточенный залп сразу трёх кораблей противника (четвёртый врезал по линкору, безрезультатно, конечно), не выдержало, хотя и сделало всё, что могло, значительно ослабив удар. И всё же обстрелянному кораблю досталось. Точным попаданием какой-то из кораблей противника проломил поле крейсера и сделал здоровенную дыру в борту корабля, разом уничтожив почти половину батарей зенитных орудий и чудом не задев жилых помещений, однако времени добить повреждённый корабль противник уже не имел — имперские корабли, очнувшись от шока, открыли огонь из всего, что было под рукой, хотя, надо признать, не слишком точно. И оставалось адерам лишь использовать преимущество в скорости и постараться проскочить прежде, чем имперские корабли сумеют их перехватить. Этот манёвр и был противником с блеском проделан, и корабли адеров умчались прочь, счастливо уклонившись от данного им вслед нестройного залпа. Вот таким ярким и эффектным, хотя и мало что меняющим в диспозиции штрихом и завершилось то сражение.

Этим романтика дальних странствий резко закончилась, на смену ей пришли суровые будни. Вместо парадной пробежки по сопредельным государствам, имперским кораблям пришлось наскоро латать пробоины и идти на соединение с остальной эскадрой, да ещё и тащить с собой трофей. А он, зараза, был большим и тяжёлым и, будучи пришвартованным к борту линкора, здорово смещал центр масс корабля, сильно мешая маневрировать.

Чуть позже выяснилось, что и повреждения крейсера оказались не столь безобидны, как думали раньше. Бункеры военных, да и не только военных кораблей, будучи заполнены высококачественным топливом, имеют одну неприятную особенность — в них иногда начинается цепная реакция. Явление в принципе давно известное и достаточно легко решаемое поглотителями нейтронов, как в обычном ядерном реакторе. Надо сказать, что в этом отношении имперские технологии ничем принципиально не отличались от земных, разве что были реализованы на более высоком техническом уровне. Стержни-поглотители, которые в земных ядерных реакторах изымают излишек нейтронов, здесь не давали начаться проблемам в бункерах кораблей. Однако проблема оказалась в том, что у повреждённого корабля стержни отказались вставать на положенное место. То есть все тестовые программы указывали на исправность систем, но механизмы работать отказывались. Вот тебе и сверхнадёжная имперская техника. Повезло ещё, что Ковалёв набирал в механики специалистов-ядерщиков, благо после известных событий девяностых годов их не у дел оказалось много. Да и пенсионеров с огромным опытом, которые не отказались продолжить жизнь в новом качестве, гарантирующем и лучшие условия жизни, и куда большую её продолжительность, было в достатке. Конечно, корабельные двигатели и земные реакторы имели не слишком много общего, но всё же эти люди были неплохо подготовлены, и натаскать их серьёзного труда не составило.