Дилемма - [8]

– Какой ужас! – проговорил Грязнов, бледнея. – Я только подумаю, что будет, когда мое руководство узнает…

– Кстати, оно вас пока не беспокоило? – поинтересовался Гуров. – Возможно, им захотелось узнать, как вы тут поживаете, навестили ли свой филиал, ну и так далее…

– Да, они звонили, справлялись, – упавшим голосом сказал Грязнов. – Пришлось врать. В филиал я пока, можно сказать, и не заглядывал. Так только – на бегу. Пообещал зайти завтра и не зашел, конечно. А уже три дня я вообще не включаю телефон, потому что долго врать я не могу. У меня не получается. Меня сразу раскусят.

– Тяжелое у вас положение, – заметил Гуров. – Но и у нас не лучше. Мы ведь, в некотором роде, тоже притворяемся. И поскольку действуем мы практически неофициально, то руки у нас связаны. Было бы с вашей стороны заявление, было бы возбуждено уголовное дело, и все было бы по-другому.

– По-другому я погиб, – быстро сказал Грязнов.

– Это, Лева, как посмотреть, – возразил Крячко. – Где-то связаны, а где-то, наоборот, развязаны. Чем и хороша работа частного сыщика, что никто ему не указ. Не нужно на все испрашивать согласие вышестоящих инстанций.

– Так недолго и лицензии лишиться!

– Так ведь у нас ее и нет, лицензии этой! – радостно захохотал Крячко. – Чего нам лишаться? И вообще, это все Петр затеял – пускай в случае чего и прикрывает.

– Ладно, кончай трепаться, – сдержанно сказал Гуров. – Человек черт знает что о нас может подумать. Лучше поговорим о конкретных вещах. Вы узнаете эти места, Владимир Леонидович? Кажется, впереди остановка, и, как я подозреваю, именно Петровская.

– Да-да, очень похоже, – подхватил Грязнов. – А теперь, по-моему, нужно повернуть направо.

Он старался держаться уверенно, опасаясь, видимо, что иначе его примут за полного придурка, но найти нужный дом ему удалось далеко не сразу. Они минут двадцать кружили по унылому микрорайону среди похожих друг на друга как две капли воды пятиэтажек, пока Грязнов наконец не указал на один из домов, два подъезда которого были оборудованы домофонами, а два стояли по старинке – с распахнутыми настежь, перекосившимися и исцарапанными вдоль и поперек дверями.

– Кажется, он! – сказал Владимир Леонидович, но в голосе его не было уверенности. – Я помню вот это сочетание. Два подъезда с домофонами, а два просто так… Мы заходили в тот крайний, где домофона не было. Пятьдесят вторая квартира. Нет, в самом деле, этот дом очень похож.

– Ну что же, – заключил Гуров, ставя машину на ручник. – Надо проверить. Естественно, проверять пойдете вы, Владимир Леонидович. А мы с коллегой будем вас страховать. Так, на всякий случай… Предупреждаю вас, если заметите что-нибудь подозрительное, постарайтесь сразу дать нам знать. Мы будем рядом. Какой-нибудь знак… Ну, например, почешите затылок.

– Знак, это я понимаю, – сказал Грязнов. – Но что может быть подозрительным в обычной квартире? Я не представляю. Это же не малина какая-нибудь. И в Анастасии абсолютно ничего нет подозрительного. Ну, кроме, пожалуй, той ее подруги… Она сразу мне не понравилась.

– Вот-вот, заметите где-нибудь поблизости подругу – сразу чешите в затылке! – сказал Крячко.

– Необязательно подругу, – пояснил Гуров. – Не хочу бросать тень на вашу девушку, но реальность такова, что мы должны учитывать всякие варианты. Вдруг вы увидите какое-то знакомое лицо, какую-то знакомую вещь. Или, наоборот, человека, которого никогда прежде в компании Анастасии не видели… В конце концов, сами разберетесь. Но главное, постарайтесь сделать так, чтобы Анастасия побеседовала с нами. Пригласите ее погулять, что ли…

– Да, я так и сделаю, – тут же согласился Грязнов. – Вы не представляете, как мне самому хочется ее увидеть!

– Не отвлекайтесь, Владимир Леонидович! – строго сказал Гуров. – Лучше думайте сейчас о вашем отчиме. Он-то наверняка думает сейчас только о вас.

– Это правда, – согласился Грязнов. – Но ведь он человек пожилой, одинокий. В сущности, я был бы рад, если бы он думал обо мне меньше.

– Однако искать помощи вы бросились именно к отчиму! – напомнил Гуров.

– Да, он единственный, кому я мог довериться, – сказал Грязнов и, подумав, добавил: – В сущности, я ведь тоже очень одинокий человек.

– Идемте! – сказал Гуров, распахивая дверцу машины. – Не знаю, утешает ли вас тот факт, что сейчас мы с вами, но больше мы ничего предложить, к сожалению, не можем.

– Нет-нет, я это очень ценю! – поспешно отозвался Грязнов и тоже вылез из машины. – Не будь вас, я бы, наверное, наложил на себя руки.

– Кто про что, а вшивый про баню! – проворчал Крячко, который немного задержался, чтобы запереть машину – как-никак, а это была его собственность.

В подъезд зашли вместе. Поднялись на третий этаж. Гуров, заметив, как озирается Грязнов, с беспокойством спросил:

– Что, не туда попали?

– Нет-нет, определенно туда, – с облегчением сказал Владимир Леонидович, криво улыбаясь. – Вот эту надпись я хорошо запомнил. Ее ни с чем не спутаешь.

Действительно, по стене напротив перил шла размашистая надпись, выцарапанная гвоздем в штукатурке – «Галька – дура!!!» В углубления от гвоздя можно было засунуть палец. Автор постарался на совесть, чтобы память о неведомой Гальке жила в веках.