Дилемма Джексона - [43]

Предполагавшееся кругосветное путешествие должны были субсидировать их мать, Бенет, а главным образом дядюшка Тим. И вот наконец, после слезных прощаний, Мэриан покинула Англию, подставила лицо ветру и почувствовала себя возбужденно счастливой, какой еще никогда не была. Красивый белый корабль, минуя Европу (которую его богатые пассажиры, надо полагать, уже изъездили вдоль и поперек), пересек Средиземное море, остановившись лишь в Египте, оттуда направился в Красное море, потом проплыл вдоль берегов Индии, где путешественники осматривали многочисленные храмы и купались в океане, далее двинулся на Цейлон и наконец после длинного морского перехода прибыл в Сидней. Из-за каких-то неполадок с двигателем стоянка в Сиднее оказалась чрезвычайно долгой. Это нисколько не огорчило Мэриан. На корабле она завела приятные знакомства, но в Сиднее, предоставленная самой себе, нашла еще больше удовольствий и новых друзей. Она написала домой открытки, в том числе матери, Розалинде, дядюшке Тиму, Бенету и Эдварду, в которых сообщала о приятной задержке в пути. Как раз в это время умер дядюшка Тим. Вопрос о том, стоит ли сообщать об этом Мэриан, и если стоит, то когда, вызвал немало споров в кругу ее друзей и родных. В конце концов телеграмма донесла до нее печальное известие. Мэриан послала ответную телеграмму: «Глубоко скорблю кончине дядюшки Тима. Вероятно, задержусь Австралии дольше. Сообщаю адрес отеля». К тому времени Мэриан уже поставила в известность капитана своего восхитительного белого корабля (он назывался «Калипсо»), что дальнейший путь в Новую Зеландию ему придется проделать без нее. Мэриан в Австралии влюбилась.

Вскоре после этого из отеля в Сиднее она послала Эдварду уже не открытку, а письмо. Мэриан давно чувствовала, что Бенет, Тим и другие втайне надеются, что она выйдет замуж за Эдварда Лэнниона. Внезапная смерть Рэндалла прервала хоть и сдержанные, но определенно существовавшие отношения между Хэттинг-Холлом и Пенндином. Траур в Хэттинге длился очень долго. Эдвард бросил университет и, когда умер его отец, вступил во владение Хэттингом, хотя много времени по-прежнему проводил в Лондоне, отказавшись, во всяком случае на некоторое время, от намерения писать исторический роман и поэмы. Именно тогда он ближе сошелся с Бенетом и Тимом, а также с девочками. Плывя на корабле, Мэриан думала об Эдварде, а оказавшись в отеле, написала ему, исчеркав не один черновик, тактичное письмо. Ответ Эдварда, весьма обтекаемый, в свойственной ему манере, немного озадачил ее. Но это завуалированное выяснение отношений позволило Мэриан почувствовать себя не только более счастливой, но и более свободной. Она наслаждалась пребыванием в Австралии, однако в обозримом будущем предстояло возвращаться. Не грех было и поиграть с идеей «стать хозяйкой Хэттинг-Холла»! На изменение ее планов повлияло еще одно тайное соображение: что, если, вернувшись после слишком долгого отсутствия, она узнает, что Эдвард нашел себе другую невесту или решил жениться на Розалинде? Она написала ему нечто вроде любовного послания, получила приблизительно такой же ответ и отбросила все сомнения.

К тому времени, продолжая жить в отеле, Мэриан начала предпринимать вылазки за пределы Сиднея. Приобрела она также несколько друзей среди австралийцев, которые приглашали ее на вечеринки, обеды и ужины. В конце концов, она была красивой девушкой и путешествовала совершенно одна. Непринужденная дружеская атмосфера понравившегося ей Сиднея абсолютно соответствовала ее характеру, особенно легко ей стало после того, как из ее отношений с Эдвардом исчезла немного омрачавшая ей жизнь неопределенность. Разумеется, скоро она вернется домой, но не теперь. Она хочет еще съездить на Большой Барьерный риф, в брисбенский зоопарк, на Айерс-Рок, увидеть аборигенов, настоящий австралийский буш и экзотических животных коалу и кенгуру в их естественном природном окружении.

В Сиднее она общалась с самыми разными людьми. Там Мэриан встретилась и с человеком по имени Кантор Равневик. Имя попалось ей на глаза прежде, чем его обладатель, и она даже подумала: какое очаровательное, необычное имя. Позднее Мэриан с удовольствием познакомилась и с его эксцентричным обладателем. Сначала они где-то посидели и что-то выпили, потом вместе пообедали, потом потанцевали. Он рассказал о своей семье и происхождении своего имени.

Его прапрадед по отцовской линии приехал в Австралию из Норвегии. Семья матери перебралась сюда позднее из Германии и была наполовину немецкой, наполовину ирландской с примесью еврейской крови. Вот откуда, сказал он, его имя. Поскольку их настоящая скандинавская фамилия была для австралийцев непроизносима, пришлось ее слегка адаптировать к местным условиям. Родители его умерли, но есть старший брат, который владеет овцеводческой фермой и которого Кантор обожает. У брата очаровательная жена, они как раз ждут ребенка, нет, сам он пока не женат. Еще не разобравшись толком в том, что за человек этот Кантор, Мэриан почувствовала к нему симпатию. Она сочла необходимым упомянуть в разговоре с ним, что помолвлена (или, как она выразилась, «в некотором роде помолвлена») с «одним человеком в Англии», показала снимки Липкота, Хэттинг-Холла, Пенна и их окрестностей, а также фотографии Бенета, Розмари, Эдварда, Милдред и других. Кантор просмотрел их, улыбаясь и не спрашивая, кто все эти люди. Ему хотелось свозить ее на ферму. Мэриан чувствовала себя странным образом защищенной и позволила ему увлечь ее туда, и была — что неудивительно — потрясена необозримостью семейных владений, огромными расстояниями, а также сотнями и сотнями овец, совсем не таких, как в Англии. Старший брат Кантора (Арне Равневик) и его невестка (Джудит, еврейка, давняя знакомая Равневиков, отсюда и имя Кантора) тепло приняли Мэриан. Когда Кантор спросил ее, умеет ли она ездить верхом, она с восторгом ответила, что, разумеется, умеет. Они вдвоем совершали верховые прогулки в красивейших уголках. Мэриан нашла, что австралийские лошади более своенравны, чем канадские, более шаловливы, и они посмеялись над ее наблюдением. По возвращении в Сидней Мэриан пришла к Кантору в его квартиру, и они стали любовниками.