Диктатура пролетариата - [73]

В сфере денежной системы возвращение к прежним правилам еще более очевидно. «Деньги» были одним из худших средств непродуктивной эксплуатации, и избавление от них было главной задачей коммунистов. В результате был достигнут ужасный беспорядок, но использование денег оказалось, несмотря ни на что, на практике неизбежным, даже при соответствии миллиона рублей примерно четырем норвежским эре, как было в среднем во время моего пребывания в России. Сложность с числами и названиями в быту не столь велика. Самая мелкая купюра, которую я держал в руке, составляла четверть миллиона; простой русский человек легко обходится без чужеземного названия «миллион», заменяя его более доступным пониманию словом «лимон». Рядовые люди, например извозчики, используют старые понятия на новый лад: называют стомиллионную купюру «целковым», то есть рублем, десятимиллионную купюру – старым народным названием десятикопеечной монеты, «гривенником», и все прочее – соответственно.

Но коммунистическое правление, будучи единовластной торговой компанией, тяжело трудится и дерет три шкуры с народа, устанавливая огромный процент, удерживаемый при займе денег у государства, занимаясь ростовщичеством в отношении зерна и других товаров – например, нашей норвежской сельди, – устанавливая налоги и сборы, порой совершенно губительные, на ремесленное производство, на занятия медициной, автомобили, садоводство, на пробивающуюся местами торговлю, на внутренний и внешний товарооборот и Бог знает на что, с целью выработать новую монетную систему с реальным валютным покрытием и тем самым – финансовую систему, как в обычном капиталистическом государстве. И против воли диктатуры никакие просьбы не помогут; надо отдать должное русским пролетарским лидерам: они не сентиментальны, они экономят и облагают налогами с беспощадной решительностью. Я приводил несколько говорящих примеров из университетской жизни. Монетная система срочно возвращается к тому, что было в прежней России, к тому, что учредили эти скверные буржуа вроде Витте. Золотая монета теперь называется «червонцем», но один червонец равен десяти золотым рублям. Новые серебряные монеты, соответствующие довоенному рублю, тоже начинают появляться, но во время моей поездки в Россию это было скорее редкостью. Но в повседневности все уже зашло намного дальше – все официальные платежи давно устанавливаются только в «золотых рублях», которые переводятся в ходячие монеты согласно официальному текущему курсу. Например, кто-то покупает книгу в государственном издательстве. На обороте написано «25 копеек», то есть четверть золотого рубля. Если текущий курс официально составляет 70 миллионов к золотому рублю, то служащий вычисляет на своей вычислительной доске, что надо заплатить семнадцать с половиной миллионов текущих бумажных рублей. Плата за номера в национализированных гостиницах, даже штрафы за преступления устанавливаются, согласно закону, в золотых рублях.

Таким образом, это полное предательство своих же собственных идей и экспериментов. Можно было бы привести множество примеров. Мир в целом и прежде всего измученные русские интеллектуалы, в том числе эмигрировавшие, ждут от коммунистов в основном честного признания собственных ошибок и отказа от «коммунизма». Это само собой привело бы к скорой «ликвидации» фразерства, жульничества и бессмысленной жестокости, к концу господства секты и духовной тирании, к появлению добрых намерений в строительстве нового общества, а также к поднятию моральных норм. Все уже так далеко зашло в материальном плане, что этот заключительный этап, на взгляд постороннего, не заставит себя долго ждать.

* * *

Но я пока, во всяком случае, не смог отследить явных признаков того, что даже в сфере экономики давно обанкротившаяся организация добровольно бы сдавалась. Возврат к прошлому продолжается неравномерными рывками, и это приводит сплошь и рядом к регрессу или к новым экспериментам, в результате чего индивид не чувствует себя защищенным. Предприимчивому человеку все еще мешают упрочить и улучшить свое положение посредством собственного трудолюбия. Плоды такой работы, как мы только что слышали, все еще отнимают, отдавая их в том числе паразитам, которые ни капли не трудолюбивей и не лучше, чем те паразиты и трутни общества, к борьбе с которыми тот же самый коммунизм призывает с такой силой. К личным успехам, организационным способностям, проницательности ума и здравой оценке шансов в сфере торговли все еще относятся отнюдь не с уважением, как к общественно полезному труду, – нет, все это бранят и что есть сил подвергают гонениям, как нечто преступное. И хотя при «новой экономической политике» вышеупомянутое в известной мере допускается, частной экономике придется все же смириться с тем, что благодаря задающим тон коммунистам ее считают ядовитой змеей, с которой временно вынуждены жить вместе в клетке, но которой предпочли бы свернуть шею; ей необходимо смириться с сокрушительными налогами, такими же неисчислимыми, как дань татарам в средневековье. Как следствие, в ответ применяются аморальность и различного рода обман со стороны тех, кого и так за порядочных людей не считают. Либо люди предпочитают работать на постоянной основе в области государственной или контролируемой государством экономики. Однако служба в государственном аппарате противоречит тому, что нужно большей части обыкновенных русских. А ведь эта натура известна из прошлого: прохладная, формалистская леность при службе на маленькой должности – широкие круги русских имеют слишком большую склонность к тому, чтобы этим довольствоваться и пребывать в стагнации, если необходимая каждодневная борьба за жизнь не укрепит их волю и не сделает более активными. И наряду с этим «прозябанием», с этой «созерцательностью», или как еще это обозначить, ощущается, как и в прошлом, слишком частое отсутствие чувства долга, злоупотребление служебной должностью ради обогащения, которое в том числе коммунизм со всем своим коллективным взглядом не одобряет, и для избавления от которого нужен совершенно другой опыт, нежели работа на русских служебных должностях.