Диктатура импотентов (Социализм, его пророчества и их реализация) - [5]

Люди, говорящие о демократии по восточному образцу и о демократии по западному, склоны начисто забывать о наличии в Европе капиталистических вооруженных сил — сил Америки и Англии и о том факте, что граница «западной» и «восточной» психологий совершенно точно определяется границей оккупационных зон.

Человеческая память вообще очень несовершенное орудие познания мира. Позднейшие итальянские фашисты начисто забыли, что, отправляясь в свой всемирно-исторический поход в Рим, Муссолини требовал решительно того же, чего требовал Ленин, отправляясь в немецком поезде и на немецкие деньги в свой тоже всемирно-исторический поход на Петербург: национализации крупных банков и заводов, ликвидации армии и дворянства, созыва итальянского учредительного собрания как секции всемирной социалистической конституанты. Недавний министр иностранных дел той же Финляндии м-р Таннер в свое время скрыл в своем доме товарища Сталина — во время его очередных самовольных отпусков из царской ссылки. Во время «зимней войны» 1939–1940 года м-р Таннер пытался умилостивить товарища Сталина тем благодарственным письмом, которое Сталин ему в свое время прислал. Письмо не помогло. Дороги «пролетариев всех стран» стали расходиться. Так, товарищ Пилсудский, придя к власти, заявил делегации своей партии (делегация пришла поздравить его с победой, которую генерал Вейган одержал над армиями товарища Ленина):

— А теперь прошу называть меня не товарищем, а паном маршалом.

Делегации это не понравилось, но протестовать она не посмела. Потом пути разошлись еще дальше. Пан маршал остался у власти, а товарищи социалисты поехали в концентрационный лагерь Катуз-Березу — польский социалистический вариант Дахау и Соловков. Там их вешали, секли розгами и заставляли есть нечистоты. Пан Пилсудский также присвоил себе чужую победу и чин маршала, как это сделал и товарищ Сталин. Братскую социалистическую резню он начал гораздо раньше, чем начал ее товарищ Сталин. В последующем ходе событий Муссолини и Гитлер «своровали» систему Ленина и Сталина. Однако еще не ясно, в какой именно степени Ленин и Сталин обворовали Пилсудского? Первая братская резня, первые концентрационные лагеря и первый чин вождя и маршала — все же это возникло в Польше. Первая социалистическая тайная полиция — ВЧК была организована, хотя и в России и по русским чертежам, но все-таки двумя поляками — Дзержинским и Менжинским. Техника власти, как и техника вообще, осталась, по-видимому, единственным звеном, объединяющим пролетариев всех стран. Все остальные звенья лопнули.

Победители над Европой двадцатых и тридцатых годов были разные люди, с разными индивидуальными наклонностями, выросшие в разных национальных традициях, попавшие в разные экономические и политические условия. Одни из них успели дорваться до настоящей власти, как Ленин, Сталин, Муссолини, Бела Кун, Пилсудский и Гитлер. Другие до настоящей власти еще не дошли, застряв где-то на полдороге компромисса с буржуазным уголовным правом. «Керенский период» социалистической революции продлился в Польше недели две, в России — месяцев восемь, в Германии лет пятнадцать, во Франции он тянется лет пятьдесят. Чем кончится французский? Французский Ленин, по-видимому, опоздал.

Все эти люди, конечно, разные. Но все они были социалистами. Все они опирались на социалистические, пролетарские партии. Все они говорили одним и тем же языком и все они обещали одно и то же. За спиной их всех стояла несколько по-разному сформулированная, но одна и та же «научная теория». Идя к власти, эти люди в обещаниях не стеснялись никак. Придя к власти, они перестали стесняться чем бы то ни было. Может быть, по некоторым деталям полемики между Робеспьером и Дантоном, Вольтером и Руссо, Гегелем и Шеллингом, Марксом и Бакуниным можно было бы заранее догадаться о той первозданной, стихийной ненависти, которая клокочет в каждой душе каждого истинного революционера? Каким-то таинственным образом «наука» этой ненависти не заметила. А может быть, не хотела заметить? Бакунин и Маркс ненавидели друг друга лютой личной ненавистью. Такое сквернословие, каким они осыпали друг друга, немыслимо ни в какой буржуазной печати.

Гуманитарная наука завязывает себе правый глаз, чтобы все видеть только с левой точки зрения. Стоя вот на этой точке зрения, «наука» видела все обещания грядущей солидарности и отказалась видеть, а тем более показать нам те моральные свойства революционных вождей и армий, которые совершенно ясно видны были и сто лет тому назад. Европейская гуманитарная наука изучала декорации и декламации. И тщательно, в меру всех своих наличных сил постаралась скрыть от всех нас то, что скрывалось за декоративно-декламационной вывеской революционного притона. Теперь вывеска сорвана, и притон виден во всей его кровавой отвратительности. Постараемся по этому поводу забыть все то, о чем говорила нам «самая современная наука», и вспомнить о том, что сказал нам забытый Автор, никогда ни на какую научность не претендовавший: «Берегитесь волков в овечьих шкурах — по делам их узнаете их!»

Сейчас шкуры сняты все. Реальность обнажена так, как не была обнажена, может быть, никогда в истории человечества. Для всякого вождя и для всякой шкуры техника современной «науки» еще может подыскать достаточно жуликоватые объяснения. Но вся сумма обещаний, вождей, шкур и реальности так удручающе очевидна, так безнадежно бесспорна, что, может быть, совет забытого Автора мы примем, наконец, всерьез. И будем судить: слова — по словам и дела — по делам.