Диктатура адмирала Небогатова - [8]

Кратковременное нахождение эскадры в мае на островах Амами было всё-таки несерьёзным и несущественным эпизодом войны, его никто и в счёт то не брал, за исключением уж совсем оголтелых самураев-фанатиков.

А высадка российских моряков, пусть даже и на несколько часов на Хоккайдо ударит по самолюбию микадо и двора ой как сильно. По правде говоря, Николай Иванович даже боялся резкого обострения боевых действий. Если японский император снимет за пассивность Того, то новый командующий Соединённым флотом наплюёт на необходимость сторожить проливы Сангарский и Лаперуза, объединит разобщённые броненосные эскадры для блокады Владивостока. И вот тогда генерального сражения не избежать.

Но сейчас, после отставки великого князя Алексея Александровича нужен результат. И пусть никакого реального значения «променад» пары сотен матросов и офицеров по Хоккайдо не имел, нельзя сбрасывать со счетов и моральный фактор – армии, наступающей в Маньчжурии крайне важно знать, что флот не бездействует, что победа близка. Понятно, что не победа, а почётный мир, но пускай уж газетчики, будь то российские либо японские, всяк в свою пользу распишут итоги военного противостояния двух империй, своего императора превознесут и восславят…

Так думал Николай Иванович Небогатов, перейдя с «Жемчуга» на флагманский «Александр», невероятно обрадовав сим перемещением команду броненосца, преподнёсшую адмиралу икону Николая Чудотворца.

По составу и количеству десанта определились достаточно быстро. «Александр», «Суворов», «Орёл» и «Громобой» выделили по полсотни человек, «Аврора», «Алмаз» и «Жемчуг» по тридцать.

«Россию» и «Орёл» командующий отправил в залив Анива, для демонстрации присутствия флота у российских берегов и для возможного «вытягивания» Камимуры на двенадцатидюймовки броненосца, если на крейсер Лилье, выскочат «Идзумо», «Асама» или «Токива» с «Ивате»…

«Александр» же и «Суворов» подтянувшись строго на норд на две мили к мысу Сойя держали на прицеле изрядно разрушенный порт Вакканая, но, несмотря на отсутствие противодействия и уничтоженные батареи древних орудий, должные защитить третьеразрядную гавань, ближе не подходили.

Десантники оживлённо переговариваясь, грузились в катера, собранные ради такого случая со всего отряда. Семёнов с хронометром и двумя револьверами руководил «Сводным десантным батальоном Тихоокеанского флота», наспех «созданным» приказом командующего тут же – «на бумаге», с кляксами, помарками и спешными правками.

Пехотные офицеры, будь они на кораблях, только бы посмеялись над столь громким и помпезным поименованием обычной усиленной роты, но операцию проводил флот и Небогатов решил, что батальон звучит солиднее. Да и Семёнову потом зачтётся командование геройским именно БАТАЛЬОНОМ, что при дальнейшем продвижении по службе толкового офицера, ой как немаловажно.

Десантникам строго было указано не геройствовать и не удаляться далеко от катеров, офицеры везли с собой не только российский флаг, но и целых три фотографических аппарата, дабы увековечить сей эпический подвиг.

Бухвостов, как и большинство старших офицеров, к внезапному решению командующего показательно потоптать неприятельскую территорию и зафиксировать данный факт для газет и потомков, отнёсся с пониманием и с юмором.

– Ваше превосходительство, а ведь после этого дела вас могут забрать с флота. А что, – сделают наказным атаманом всех казачьих войск империи, пока наследник подрастает, шашку вместо кортика высочайше пожалуют. И вперёд, на штурм Тауэра…

– Боже упаси, Николай Михайлович, – расхохотался вице-адмирал, после известия об уходе эскадры Того в Гензан пребывавший в превосходнейшем настроении, – какой из меня наездник, разве что из брички шашкой махать. Нет, наше дело флотское. Коль уж так подфартило, что два из четырёх японских броненосца пусть на короткое время, но выведены из строя, надо зафиксировать превосходство русского флота здесь и сейчас. Сами понимаете, чего ждут от нас в Питере.

– Конечно, понимаю, потому и Семёнова отрядили командовать на берегу, – Бухвостов указал на кавторанга, распоряжающегося уже в катере.

– Да, думаю Владимира Ивановича с докладом императору направить, он свои соображения по десантированию изложил в записке, сейчас с учётом опыта высадки доработает, огрехи и ошибки покажет. На государя это произведёт должное впечатление.

– А следом произойдёт награждение и досрочное производство в капитаны первого ранга, – понятливо подхватил контр-адмирал.

– Очень на это надеюсь, тем более по совокупности заслуг Семёнов следующий чин заработал…

Пока два адмирала с мостика флагмана наблюдали за устремившимися к японскому берегу катерами, с «Громобоя», используя прекрасную погоду, споро перекидывали уголь на обступившие крейсер шлюпки «Апраксина» и «Сенявина».

Брусилов, как и Бухвостов, став только что адмиралом от «своего» корабля еще не отвык и еле сдерживался, дабы по старой памяти не начать командовать, нанеся смертельную обиду своему же старшему офицеру, поднявшемуся «по служебной лестнице-цепочке» до командира грозного и знаменитого на весь мир крейсера.